Деревенщина: Рождественская песнь

Город встретил Новый 1820 год. Над белевшим Петербургом разлилась молоком ночь. Часы с кукушкою в двухэтажном голубом домике супротив церкви пробили полночь. А Егорушке нашему ненаглядному всё не спалось.

– Ты чего? – сонно пробормотала, потирая глаза, сидящая в кресле Паула.

– Ничего. Спокойной ночи – прошептал Егор.

– Не нравится, что ли?

– Чего-о? – затянул мальчишка – Чего не нравится-то?

– Как чего? Рождество – ухмыльнулась девушка – Душа в ад просится? Признавай, просится!

– Нет, я привык уже. Хорошо мне! – Егорушка насупился и уткнулся взглядом в пол – Спать не хочется просто. Большой я или нет, в конце-концов? Сам могу решить, когда лечь, а когда встать!

– Можешь, конечно, вот только мне придётся одной в церковь с утра тащиться. Неужто бросишь свою матушку?

– Да тут тащиться-то!.. – малыш указал на окно и виновато взглянул на Паулу – Может быть мне сказка поможет?

Хозяйка лениво вздохнула, потянулась и слезла с нагретого местечка. Она подхватила Егора и потащила юнца по лестнице, прямиком в скромную, но от того не менее уютную комнатушку. Детёнок наскоро был укутан в пуховое одеяло, воткнут щекою в гусиную подушку, а в руках, в обнимку у него красовался уродливый ярморочный чёрт.

– Готов? – просипела Павлуша.

– Угу – замычал Егорушка.

– Жил-был на свете маленький ангелочек…

Егор перевернулся на спинку и уставился на мать.

– Была у этого ангелочка мечта, чтоб в Христово Рождество сам Иисус пришёл к нему и воздал добро…

Малыш заёрзал.

– Когда в домике светлой девочки Софьи вешали праздничные украшения, ангелочек обратился игрушкою и сел на Ель в ожидании Христа…

Егор чихнул. Паула поёжилась:

– Ну чего ты? Это я шучу, дурачок. Сейчас будет тебе хорошая сказка…

– И эта неплохая. Правда! Только вот ангелы такие странные, знаешь, мам? – мальчишка уставился на окно – На человеков самих совсем непохожие. Убогие.

– Буквально, Егорушка, буквально – Паула настороженно следила за сынишкой – Забудь-ка, а? Давай про поросят расскажу, хочешь? Что-то ты разволновался совсем. Успокаиваться надо.

Мальчишка завертелся на месте:

– Услышал, что ты о Нём говоришь и теперь смотрит. Ну, пошёл, пошёл! – детёнок выскочил из-под одеяла и давай барабанить по подоконнику. Паула – за ним. Начала всматриваться – пусто.

– Не улетает, мам, убери его! Или лучше просто спрячемся!

– Да кого его-то? – девушка начинала злиться, решив, что сынишка её разыгрывает. Егорушка прыгнул на подоконник и шлёпнул матушку по лбу.

– Смотри! Только осторожно.

Ровно в полуметре от окошка, над землёю, порхало нежнейшее создание. Светлый лик, искренне добрые глаза, белокурые волосы, слегка розовые щёчки, голубые ангельские глаза, белоснежно чистые, сверкающие крылья – перо к перу, руки сложены в молитвенной позе, а ноги скрыты за длинным подолом рубахи – такой же идеальной, как и всё остальное. Паула приоткрыла рот от удивления. Оно выглядело точь-в-точь как на иконах. Совершенно. Божественно.