Вселенная Айн Рэнд. Тайная борьба за душу Америки

Начинался 2009 год, и ужасные последствия финансового кризиса проявлялись во всем. Первое потрясение уже прошло, но легче не стало. Поиски виновных были в самом разгаре.

Я собирал материалы для журнальной статьи о Тимоти Гайтнере, только что назначенном министре финансов США, когда наткнулся на старую фотографию, которая, как мне показалось, могла послужить подходящей иллюстрацией к статье. Самый знаменитый наставник Гайтнера, бывший председатель Совета управляющих Федеральной резервной системы США Алан Гринспен был запечатлен на этой фотографии в Белом доме, вместе с президентом Джеральдом Рудольфом Фордом и еще тремя людьми. Снимок был сделан в сентябре 1974 года, когда Гринспен только заступил на свой первый ответственный пост – председателя Совета экономических консультантов.

Рядом с Гринспеном стояла женщина лет семидесяти. В последний раз я видел ее портрет на обложке одной книги: там она была моложе, но столь же величественна, с неизменной стрижкой каре. Выступая на телевидении, она запоминалась зрителям тем, что говорила с сильным русским акцентом и выражалась очень точно, формулируя фразу так, будто заранее записала ее на бумаге.

Айн Рэнд – героиня из прошлого. У меня никогда не было повода писать о ней. Я много лет проработал репортером, освещая жизнь Уолл-стрит, – главным образом ее изнанку, а новости, связанные с Айн Рэнд, неизменно попадали в другие рубрики. Эта женщина существовала где-то на стыке литературы, философии, экономики и политики – «крайне правой» политики. Меня же интересовал «мир золотого тельца», к которому теории Рэнд, как мне казалось, не имеют ни малейшего отношения.

Я ошибался. Причем очень долгое время.

В 2009 году, глядя на старое фото, я понял, что Рэнд дает мне в руки утраченный фрагмент головоломки, над которой я бился с тех самых пор, как разразился финансовый кризис. За многие годы я ни разу всерьез не задумался о том, в чем причины происходящего, какова нравственная подоплека поступков, в результате которых мы все пострадали. Почему здравомыслящие, в основном честные финансисты, биржевики и исполнительные директора гонятся за деньгами с такой непоколебимой целеустремленностью, не заботясь о возможных последствиях своих действий? Что движет законодателями и правительственными чиновниками, которые поддерживают их? Ответ, казалось бы, очевиден: корыстолюбие, жажда высокого положения и власти, – а «теория захвата» объясняет бездействие правительства. Однако этих объяснений, видимо, недостаточно.

В движениях и репликах ведущих актеров на театре финансового кризиса я видел определенную модель поведения.

Ту же модель я усмотрел в ситуации, связанной с падением Джона Тейна, прямолинейного и поразительно работоспособного выходца со Среднего Запада, в котором видели будущего спасителя инвестиционного банка «Merill Lynch». Благодаря прекрасной системе паблисити, которая работала как отлаженный механизм, в глазах широкой общественности это был «Тейн-Голова», человек-калькулятор, безупречно честный руководитель. Сегодня его помнят главным образом как человека, купившего для своего офиса «комод на ножках» за 35 тысяч долларов, которые с этой целью были изъяты из акционерного капитала.

Я наблюдал эту модель поведения и у Джона Полсона, менеджера хедж-фонда: помогая «Goldman Sachs» в создании финансовых инструментов, он корпел над субстандартными закладными, столь же выгодными для него, сколь разорительными для клиентов банка. Как человек блистательного ума, Полсон увидел, что финансовая система резво несется к краю пропасти. В отличие от менеджеров других хедж-фондов, которые били тревогу (за что были осмеяны), Полсон сделал свою ставку и сидел тихо, поменяв фишки на наличные в последний момент, когда система уже почти рухнула. Из беседы с Полсоном я вынес впечатление, что он посвятил всю свою жизнь одному делу – неуемному стяжанию денег. Сделка с «Goldman Sachs» стала кульминацией его деятельности, направленной на удовлетворение этой единственной страсти.