Последний иллюзионист. Трагедия одной семьи

Звонок раздался 07:07. Нет, он не разбудил нас. Муж собирался на работу. Потом он сказал, что проснулся намного раньше и не мог уснуть. Думаю, что мой сон прервался в 7 утра. Мы до сих пор просыпаемся к этому времени.

Это был вторник, 14 декабря 2021 года.

– Это ….. реанимация. Светлана Александровна? К сожалению, у Владислава случился…. Ваш сын умер…

Я пропустила половину слов. Врач говорил невнятно, прожевывая слова.

– Так нужно сделать реанимационные действия.

– Мы делали три раза.

Я что-то начала мямлить невнятное, не понимая, что именно мне сказали. Сейчас мне кажется, я продолжала ей говорить, что это не он. Это какая-то ошибка. Это не может быть он.

Тогда врач прокричала еще раз:

– Он умер. Позовите мужа.

Егор уже подошел ко мне, понимая, что он может услышать и ушел с трубкой в другую комнату.

Все, что я теперь могла, – это кричать, пытаясь сорвать связки:

– Это не он. Это не может быть правдой. Это не он.

Крик. Только крик. Слезы и крик. Потом пустота. Ты включаешь телевизор, выключаешь звук и смотришь молчаливые кадры.

Мы заболели Ковидом за 2 месяца до этого. Сначала неважно себя почувствовал муж. Я пошла с ним за компанию в пятницу 22 октября в поликлинику, чтобы сделать тест ПЦР. Если утром в этот день у меня была температура 37,1, то к вечеру я уже слегла с 38,0. В субботу у мужа пришли результаты с положительный тестом на ковид, у меня они были отрицательные. Нам никто не позвонил из Ковид-центра ни в субботу, ни в воскресенье. Тогда мы сами обратились в поликлинику, чтобы к нам пришел врач.

Днем совершенно буднично состоялся визит двух молодых ребят, которые прослушали легкие мужа, услышав хрипы. Дали направление в КТ-центр, пачки лекарств – Апривир, тромборазжижающее, инструкцию, как все это пить. Я со своим отрицательным тестом никакого интереса для них не представляла. Но, тем не менее, мне назначили повторный тест. И к среде мы уже были оба признаны ковидными больными, с поражением легких у мужа до 25%, а у меня – 15—20%, но с превральным выпотом.

Мужа немного потрясло с температурой 38,8 три дня, моя температура поднималась все выше 2 раза в день. В 3—4 ночи 3—4 дня. В пятницу был побит рекорд в 39,2. Но попытки вызвать скорую оказались тщетны. «Мы просто точно также будем сбивать температуру, и больше ничего. Если не станет лучше, наберите нам через час». В воскресенье утром мы очередной раз мне сбили 39,2. Я вымыла голову, сделала попытку лечь в кровать и начала задыхаться. Ты открываешь рот и пытаешься дышать, но воздух просто не проходит внутрь. Ты дышишь чаще, но ничего не происходит. Ложишься на живот, и да, становится чуть легче.

Скорая приехала очень быстро, но по их протоколу зачем-то нужно снять ЭКГ. Тебя переворачивают на спину, ты рыдаешь от того, что тебе страшно снова начать задыхаться. Твои ощущения похожи на бред: ты в каком-то колодце пытаешься выбраться к свету. Причем отчаянно размахиваешь, как тебе кажется, руками, плывя по воздуху. Потом этот бред повторится в день смерти сына…

Врач принимает тебя за истеричную женщину с тюрбаном на мокрых волосах. С 15—20% поражения (КТ-1) занимать койко-место в больнице бессмысленно, поэтому он требует от тебя слов, что ты настаиваешь на госпитализации.