Пейзажи этого края. Том 1

Приступая к новой книге, мы всегда совершаем открытие. Перед нами – окно, а за ним – не диковинные картинки далекой экзотической страны, но тот самый мир, в котором мы сейчас живем, – это только кажется, что все состоит из кусочков, разрозненных в пространстве и времени.

Сегодня Китай— неотъемлемая часть нашего мира, а далекий Синьцзян – неотъемлемая часть Китая, и бурная эпоха, когда воздух шестидесятых носился над всей планетой, – часть нашего времени… Такое понимание многое открывает и объясняет.

Это взгляд автора на наш мир с необычной для русскоязычного читателя стороны, и это особенно интересно.

Интересна и личность самого автора. Подпольщик, преподаватель, репрессированный «правый уклонист», бывший министр культуры… Здесь дочитавшие уже до третьей главы понимающе улыбнутся: знаем-знаем, в Китае не бывает «бывших», даже если это только «начальник отдела», звание остается за человеком на всю жизнь.

Однако у Ван Мэна есть более высокое звание – писатель. Он классик современной китайской литературы. Его произведения издают по всему миру, их с увлечением читают всем Китаем последние несколько десятков лет. В Китае есть специальный институт по изучению творчества Ван Мэна, с его именем связывают литературный метод, получивший название «поток сознания».

На русском языке рассказы Ван Мэна издавались неоднократно.

В современном информационном пространстве не нужно большого труда, чтобы найти более или менее точные ответы на любой вопрос. Надо только знать имя человека, предмета или события. Часто это очень помогает: не требуется лишних комментариев, а знающему – достаточно.

Про писателя Ван Мэна можно прочитать, что он «мастер рассказа». И это чистая правда.

Ван Мэн – мастер детали; часто в эпизодах настолько подробно прописаны мельчайшие движения лица, интонации, жесты, что кажется, будто все снято на кинопленку или происходит на театральной сцене, а читатель находится в первом ряду или даже прямо среди действующих лиц. Персонажи выписаны настолько подробно, что получились совершенно живыми; у тех, кто должен быть совсем уж положительным, есть ошибки и недостатки, а те, которые должны бы быть совсем нехорошими и просто отвратительными, вызывают улыбку и сопереживание.

Так же подробно, до мелочей, выписана материальная фактура декораций, в которых разворачивается действие. Это бывает только тогда, когда писатель не просто умеет что-либо описывать мастерски, но и сам все видел собственными глазами. Можете не сомневаться.

Ван Мэн – мастер интонации; его произведения звучат многоголосием героев, с их индивидуальными словечками, акцентами; авторские интонации варьируются от пафоса до сарказма; здесь есть и уличный говор, и высокий классический стиль, цветастая разукрашенная метафорами речь и сухое сдержанное повествование. По ходу авторского рассказа мы встретим и простонародные выражения, и деревянный язык шаблонов, и патетику лозунгов эпохи шестидесятых.

Для произведений Ван Мэна, конечно же, характерна многослойность, в них есть уровни различной глубины, скрытые цитаты, отсылки к поэзии и литературе древности и более позднего времени, заочный спор, а иногда прямое цитирование авторов – Ли Бо, Ду Фу, Ли Цинчжао – и не только китайских: писатель владеет несколькими иностранными языками, прекрасно знает европейскую и русскую культуру.