Баронские будни

© Усов Серг

© ИДДК

Уля пробежала мимо амбара, проскочила кузню, обогнула дровяной склад и нырнула в низкую дверцу, через которую из кухни выносили помои.

– Вот ты где, паразитка, носишься?

Удар мокрым полотенцем по голове был очень болезненным. Уля закрыла голову руками и присела, сжавшись в испуганный комок.

На самом деле не так уж страшно девочке и было. Посудомойка Билина, одной из трёх помощниц которой была двенадцатилетняя Уля, отличалась добрым и покладистым нравом. Девочки, которые у неё работали, хорошо это знали и вовсю пользовались.

– Обед уже закончился, посуду несут, а ты шляешься где-то, – Билина попыталась схватить девочку за ухо, но больная спина не позволяла сильно сгибаться, а Уля, сидя на корточках, прижалась головой почти к полу, и старшая посудомойка махнула рукой: – Давай иди‚ ешь быстрее и начинай мыть. Ты сегодня ещё и котлы будешь драить в общей кухне.

Наказание оказалось для Ули неожиданно суровым. Обычно мытьё общих котлов доставалось Филезе и Тимении, которые, в отличие от Ули, были рабынями.

Тимения показала Уле язык. Дразнилась. Она и Филеза уже доели самые вкусные куски с тарелок, и Уле остались только кости и недоеденная в тарелках каша. Но она и этому была довольна. На костях ещё было столько мяса, что хватило бы до отвала накормить и двоих таких, как она. А вот то, что ей не досталось ни кусочка от сладких медовых булочек, было жалко.

Вообще, с тех пор, когда прежний управляющий их замком Ферм больше года назад привёл Улю к Билине, девочка забыла, что такое голод. Пусть большая и лучшая часть недоеденного господами доставалась слугам, но и посудомойкам всегда хватало.

– Ладно, тут девочки и без тебя уже справятся, – когда гора посуды уменьшилась больше, чем наполовину, Билина оторвала Улю от ванны: – Иди к котлам. Только не забудь, что начинать надо с малых, скоро в них ужин начнут готовить. Потом за остальные примешься.

Напоминать не было нужды – девочка и так уже за год хорошо усвоила, что и в каком порядке надо делать, но старшая посудомойка не ленилась каждый раз повторять. Билина по-своему была привязана к девочкам и старалась, чтобы те не попадали под наказания.

– Допрыгалась со своим Арни, бегаешь за ним, как дурочка, совсем за временем не следишь, – злорадно высказалась Филеза, стараясь говорить не очень громко, чтобы не услышала их начальница.

Напоминание об Арни, о котором Уля старалась не думать, едва не заставило её расплакаться.

Вообще, она была внутренне сильной девочкой, жизнь достаточно закалила её. Но обидные слова Арни, которого она считала своим единственным другом, ударили её острым ножом в сердце, вернее, даже не слова, а интонация, с которой они были сказаны.

Если бы это были слова насмешки или даже намеренного оскорбления, они бы её не так задели, как сказанное равнодушным усталым голосом в момент, когда Арни думал о чём-то своём. Именно искренность его слов поставила жирную точку в том, что она считала дружбой.

«Слушай, отвали от меня, помойка, мне сейчас не до тебя, достала уже».

Как ни старалась Уля сдерживаться, но всё то время, которое она тёрла и намывала большие металлические котлы, ей часто приходилось утирать рукавом выступавшие на глазах слёзы. Даже на покрикивания и брань повара она практически не обращала внимания.