Стюардесса. Хроники катастрофы. Атлантка расправит плечи

Я летел с пересадкой в Лондон. Вся ручная кладь моя состояла из одной небольшой сумки. Половину её заполнял айпад, большая часть записей на котором, к счастию для вас, утрачена. Историю же своей попутчицы я сохранил.

Невысокая уверенная в себе красотка, она выглядела довольно грациозно несмотря на загипсованную от плеча до кисти руку и несколько крупных ссадин на открытых участках плеч и шее.

Её взгляд ходил вокруг словно всё это её владения. Знаете ли, есть такие притягательные особы, что будут холодны и подчёркнуто учтивы пока вы не вызовите чем-либо у них доверие и первыми не проявите искренний интерес.

Чем искренней, тем лучше.

Заботливая стюардесса усадила ее рядом со мной и, когда стали подавать напитки она обратилась ко мне:

– Запястье болит. Я не смогу держать стакан даже здоровой рукой. Вы не поможете мне?

Начав с уместного любопытства о сломанной руке, мне вскоре удалось разговорить её и получить невероятную историю, в которую не поверил бы никогда, если бы она не была рассказана столь небрежно и спокойно.

– Я и подумать не могла, что спустя два дня буду лететь в самолете и рассказывать это кому-то. Вы только представьте…

Меня швыряет в проход самолета и плечевой костью, прямо её серединой, я врезаюсь в металлическое основание кресла. Да, я реально слышу треск. Болевой шок заставляет меня забыть о том, что через минуту мы все погибнем.

Я, она и еще несколько участников этого мерзкого заговора. Самолет словно болид расшибает препятствия перед оградительной зоной. Он отломанным крылом бороздит полосу отчуждения между аэропортом и городом, поднимая в московский воздух столбы сырой грязи.

Оглушённая грохотом, я валяюсь на полу, вспоминая, как меня зовут. Но у меня нет имени.

Моя подруга стоит надо мной и топчет меня невысоким каблуком. Я бы не боялась ее ударов так сильно, если бы пару месяцев назад она не убила новичка на тренировке в клубе тайского бокса. При зрителях.

Эта сука знает куда бить. Но меня она очевидно щадит.

Она говорит, что давно пора было это сделать.

Говорит, что я заслужила такое обращение.

Что все, кто унижали меня, были правы, и я достойна лишь этого.

Я нащупываю здоровой рукой спасательный жилет под одним из кресел самолета. Нас подбрасывает в воздух, и у меня есть пару секунд, чтобы сориентироваться.

Думаю:

– Вот-вот мы разобьемся ко всем чертям.

Я думаю:

– Тогда пламя укутает нас и успокоит.

Я чувствую адский скрежет; вибрация такая сильная, что все тело трепещет в такт терпящей крушение машине.

Чтобы вы понимали, я пилот этого самолёта.

Чтобы вы понимали, автопилот отключен и переломанное пополам шасси уже вспахивает чернозем.

И даже в эту последнюю минуту.

Она продолжает лупить меня каблуком в лицо. Хватает за волосы и заставляет подняться.

С размаху я несколько раз бью её свернутым в плотный кулек спасательным жилетом.

Она отбивается и шатаясь отступает к ящику с надписью “стафф онли”. Там мы храним личные вещи персонала.

Самолет разворачивается на девяносто градусов, и мое тело снова швыряет на кресла. Подлокотник наносит удар в бедро пронзая до кости иглами боли.

Запахов нет. Болевой шок заставляет зажмурить глаза.

А когда я приду в себя и наконец их раскрою, ситуация станет ещё хуже.

Как можно было протащить на борт самолёта пистолет?