Карта и территория

Автор

Страниц

185

Год

2016

Мишель Уэльбек, выдающийся французский писатель и гонкуровский лауреат, уже на протяжении двадцати лет поражает своим творчеством и превращается в настоящего классика литературы. Изначально ставший известным всемирно благодаря своему прорывному роману "Элементарные частицы", Уэльбек не останавливается на достигнутом и продолжает радовать своих читателей необычными произведениями.

Среди его наиболее известных работ можно выделить романы "Платформа", "Возможность острова", "Покорность", а также множество эссе и сборников стихов, каждая из которых становится непременным бестселлером.

Одним из наиболее важных произведений Уэльбека является его роман "Карта и территория", в котором рассказывается история современного мира, где постепенно исчезает человечество. Главным героем романа является вымышленный художник по имени Джед Мартен, служащий одновременно альтер-эго самого Мишеля Уэльбека. Впервые автор решает поделиться с читателями некоторыми аспектами своей повседневной жизни, переплетая историю Джеда с судьбой самого писателя. Величайшим из сюрпризов, включенных в сюжет романа, является потрясающий криминальный интрига, окутанный иронией и фантазией Уэльбека.

По достоинству оцененная литературным сообществом, "Карта и территория" удостоена престижнейшей Гонкуровской премии в 2010 году. Этот роман отличается проникновенным письмом и откровенностью, являясь поистине великим вкладом в современную литературу.

Читать бесплатно онлайн Карта и территория - Мишель Уэльбек

Ouvrage publié avec le concours du Ministère français chargé de la culture – Centre National du Livre

Издатель ст во CORPUS ®

* * *

Мир наскучил мне, и я наскучил миру.
Шарль Орлеанский

Джефф Кунс привстал, вдохновенно взмахнув руками. Напротив него, на белом кожаном диване с небрежно наброшенными шелками, сидит, скрючившись, Дэмиен Херст и, судя по всему, собирается ему возразить; он мрачен, лицо налилось кровью. Они оба в черных костюмах – у Кунса в тонкую полоску, – белых рубашках и черных галстуках. Между ними на журнальном столике стоит вазочка с цукатами, но ни тот, ни другой не обращают на нее ни малейшего внимания; Херст потягивает “Бад лайт”.

Позади них в огромном окне виднеются, насколько хватает глаз, высоченные многоэтажки, поистине вавилонское столпотворение гигантских прямоугольников; ночь светла, прозрачен воздух. Это может быть какой-нибудь Катар или Дубай; обстановка в комнате навеяна на самом деле рекламной фотографией отеля “Эмирейтс” в Абу-Даби из немецкого глянцевого журнала.

Лоб Джеффа Кунса слегка поблескивал, и Джед, затушевав его, отступил на три шага. Нет, Кунс никак ему не давался. А вот уловить суть Херста не так уж и трудно: его можно изобразить брутальным циником, типа “загреб бабла, насрать на всех”, либо этаким художником-бунтарем (опять же при деньгах), разрабатывающим в своем творчестве тревожную тему смерти; кроме того, в его багрово-красном, тяжелом лице было что-то донельзя английское, как у среднестатистического фаната “Арсенала”. Короче, чего в нем только не было, но все его разнообразные черты легко складывались в целостный и вполне удобоваримый портрет британского художника, типичного представителя своего поколения. Тогда как в Кунсе ощущалась некая двойственность, непреодолимое противоречие между кондовой продажностью товароведа и экзальтацией истинного аскета. Последние три недели Джед то и дело подправлял выражение его лица, – Кунс вставал, вдохновенно взмахнув руками, будто пытался что-то доказать Херсту; написать мормона-порнографа и то было бы легче.

Джед насобирал массу фотографий Кунса, снятого в одиночестве, а также в обществе Романа Абрамовича, Мадонны, Барака Обамы, Боно, Уоррена Баффета, Билла Гейтса… Но повсюду на него смотрел все тот же продавец кабриолетов “шевроле” – почему-то именно в этом образе Кунс решил явить себя миру, – одним словом, в этих снимках не было ровным счетом ничего индивидуального, ну как тут не выйти из себя, впрочем, фотографы давно выводили Джеда из себя, особенно великие фотографы, претендующие на то, что они открывают правду о своих моделях; как же, открывают они, просто встают столбом перед носом жертвы и знай себе строчат аппаратом, что-то неустанно кудахча и делая сотни снимков на авось, из которых потом выбирают наименее гадкие, вот как поступают все без исключения так называемые великие фотографы, и Джед, будучи знаком кое с кем из них, ничего кроме презрения к ним не испытывал, полагая, что они ничуть не креативнее фотоавтомата.

В кухне, за его спиной, вдруг отрывисто защелкал водонагреватель. Джед замер в ужасе. На дворе было уже 15 декабря.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: