Хорошие собаки до Южного полюса не добираются - Ханс-Улав Тюволд

Хорошие собаки до Южного полюса не добираются

Страниц

140

Год

Шлёпик был необычайно преданным псом. Когда его хозяином, майором Торкильдсеном, скончался, Шлёпик остался один со своей хозяйкой - фру Торкильдсен. Переживая потерю майора, Шлёпик находил утешение в разнообразной вкусной еде, а фру Торкильдсен предпочитала насытиться мегалитрами «драконовой воды». Ранее они относились друг к другу с некоторыми сомнениями, но после смерти майора они быстро стали близкими друзьями. Их общей темой стала экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, где отважные собаки играли главную роль, хотя люди неправильно присвоили себе заслуги за эту победу. Однако их спокойные дни, посвященные чтению и погружению в события знаменитого антарктического путешествия, были нарушены появлением сына фру Торкильдсен и его невестки. В этой ироничной, трагичной и причудливой истории переплетаются моменты старости, дружбы и необходимости пересмотреть человеческое отношение к животным их ролью низших созданий. Как они вмешались в жизнь Шлёпика и фру Торкильдсен и что произошло дальше - вы узнаете, прочитав этот уникальный роман.

Читать бесплатно онлайн Хорошие собаки до Южного полюса не добираются - Ханс-Улав Тюволд

HANS-OLAV THYVOLD

SNILLE HUNDER KOMMER IKKE TIL SYDPOLEN

Copyright © 2017, Hans-Olav Thyvold


Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения владельца авторских прав.


Книга издана при содействии Chandler Crawford Agency Inc и Литературного агентства Эндрю Нюрнберга



Этот перевод опубликован при финансовой поддержке NORLA

Перевод с норвежского Анастасии Наумовой

Редактор Игорь Алюков

Оформление обложки Елены Сергеевой


© Анастасия Наумова, перевод, 2021

© «Фантом Пресс», оформление, издание, 2021

* * *

Первый кус

Может, уходит любовь – зато справедливость с тобой.

Если ушла справедливость – рядом останется сила.

Сила ушла? Не беда – мама с тобою всегда.

Мама, привет![1]

ЛОРИ АНДЕРСОН

Жизни Майора кранты – это я понял сразу же, как только сунулся утром в его больную комнату. Как я это понял? Майор превратился в бледную тень самого себя. Он лежал на больной кровати и хрипел – впрочем, он и за день до этого такой же был, и за два дня, и за три. Что там было за четыре дня, я не помню, а раньше – и подавно.

Фру Торкильдсен подняла меня и поднесла к его постели, как делала каждый день уже давно. Майору нравилось, когда я залезаю к нему в кровать. Одна борзая как-то раз обозвала меня декоративной собакой-переростком. Ну и ладно. Хотел бы я посмотреть, как дрожащая скелетина-борзая залезет на кровать к умирающему. Когда человеку нужна любовь и нежность, пускай лучше рядом будет декоративная собака-переросток, мохнатая и способная сострадать.

Я устроил Майору круговую облизаловку – к такой он за свои последние дни привык, вот только радость вся из него выдохлась, осталось лишь зловоние. Запах боли, который зародился в Майоре задолго до того, как Майора стали называть больным и увезли отсюда, запах, наполнивший всю комнату своими оттенками. Горечь смерти. Сладость смерти.

Какая разница, какая разница, как ни крутись – повсюду задница.


Этому правилу меня Майор научил, но чтобы я в это поверил, пришлось попрактиковаться. Я, бывало, долго гонялся за хвостом, казалось, вот-вот – и схвачу сукина сына, но в конце концов пришлось мне смириться с истиной: какая разница, какая разница, как ни крутись – повсюду задница.


Фру Торкильдсен спит. Я сперва боялся, что если она не уснет, то непременно полезет меня гладить, но вот теперь ей пора просыпаться, иначе последние минуты Майоровой жизни в этом мире не застанет, а застать их ей хочется, это я знаю.

Проще всего было бы гавкнуть и разбудить ее, но в Доме я шуметь не хочу. Воспитание у меня буржуазное, и поэтому я так и не избавился от страха, что меня выгонят. Откуда этот страх взялся, я понятия не имею, меня ни разу ниоткуда не выгоняли, однако суть страха как раз в том, что он прекрасно существует, ничем не подпитываясь.

Я перешагнул через Майоровы ноги, спрыгнул на пол и шорк-шорк-шорк к креслу фру Торкильдсен. Осторожненько ткнулся ей в ногу, тихо, чтобы она не вздрогнула, но фру Торкильдсен, ясное дело, все равно вздрогнула. Она рассеянно – так всегда бывает, когда ее внезапно будят, – встрепенулась, но вскочила резко, и будь у нее побольше сил, наверняка тигриным прыжком подскочила бы к Майору. Впрочем, сил у нее оказалось достаточно, чтоб я и сам подскочил.