Ой, мама!

Глава 1

Лина

День, определенно, не задался. Почему я так решила? Хотя бы, потому что я сидела на диване в приемной декана, надвинув на глаза кепку, в наушниках, и старалась максимально дистанцироваться от происходящего вокруг.
Музыка «била» по ушам, яркий свет — по глазам, фразы, временами доносившиеся из-за двери с табличкой «Воронцов Виктор Алексеевич», — по нервам.
— Светлана Владимировна, поймите меня правильно, — услышала я обрывок диалога, когда секретарша Цербера, а декана мы называли только так и не как иначе, покинула «обитель зла» и забыла прикрыть за собой дверь. — Лина вышла не только из-под нашего, но, боюсь, и из-под вашего контроля. Ее поведение недопустимо! Она входит в аудиторию, открывая дверь ногой…
О-о, ну что они прицепились к этому случаю?! Это получилось случайно. Я поздно легла — я полночи помогала подруге придумывать танец для предстоящего фестиваля, а потом очень рано встала, помчалась на лекции (заметьте — помчалась!), не успела позавтракать. Вот и купила стаканчик кофе.
В одной руке — кофе, в другой руке — книга: чем я должна была открывать дверь? Головой?
…— Самое обидное, что ваша дочь далеко не дура. Извините. Но она прогуливает семинары, у нее уже три неуда. Ее могут не допустить до сессии. И я вас не пугаю, это объективная реальность, сложившаяся на сегодняшний день!
Я уважительно покачала головой: о, как завернул!
— А преподаватель по этикету и дипломатическому протоколу постоянно жалуется на ее речь, вид и невнимательность…
Ой, а это же так интересно, слушать о том: кто первый входит в зал, кто какие места занимает, кто с кем созванивается, кто какие карточки заполняет, и какого цвета должны быть эти карточки в зависимости от того, кому и когда вы их отправляете. Заметили? Уже мысли в голове начали путаться! И так со всеми нормальными людьми!
— Виктор Алексеевич, — послышался голос матери. — Давайте дадим Лине еще один шанс?
— Светлана Владимировна! Я дал ей шанс в прошлом году!! — взвизгнул декан. — Хорошо! Последний!! Я понимаю, в вашей семье – горе, от которого не так-то просто оправиться. Но прошел год! Пора бы уже браться за голову, если она не хочет вылететь из университета. А если это произойдет, боюсь, Григорий Валентинович в гробу перевернется! Простите…
Но тут секретарша Цербера вернулась и закрыла дверь.
Ура, ура! Несколько минут тишины.
Но радовалась я недолго и напрасно. Мама, она же Светлана Владимировна, вышла из кабинета.
— Пойдем, пожалуйста, — сказала она мне.
И я поплелась за женщиной с аккуратно уложенными светлыми волосами в элегантном темно-синем брючном костюме и в лакированных серых лодочках. Шла мама, как по подиуму, грациозной летящей походкой. И мне даже захотелось повторить ее движения, но из чувства протеста, я проигнорировала это желание. Еще ниже надвинула на глаза кепку, поправила лямки спортивного рюкзака, а затем спрятала руки в карманы.
Несмотря на то, что сейчас был только конец мая — солнце палило на все «сто». Я даже порадовалась, что у меня футболка не в облипку, а джинсы с дырками. И как только мама в своем костюме в обморок не падает?
А Светлана Владимировна дошла до серебристого автомобиля, достала из серой сумочки ключи и нажала на кнопочку на брелоке. «Рашик» игриво подмигнул фарами.