Пятый сезон

Время – не просто линейная последовательность событий. Скорее, это многослойная ткань, в которой переплетаются наши воспоминания, мечты и переживания.

Между летом и осенью, зимой и весной – там, где календарь рассыпает свои цифры – начинается «пятый сезон». Он не вписан в учебники метеорологии, не отмечен в календарях, но каждый из нас хоть раз ощущал его дыхание. Это время, когда возраст перестает быть числом, неожиданное становится закономерностью, подарок оборачивается испытанием, а неприметное вдруг заявляет о себе в полный голос.

Это время без имени, когда женщина превращается в коробку, а офисный клерк исполняет функцию бога, линия жизни исчезает с ладони, а дом живет воспоминаниями о своих жильцах, мальчишка поднимает алый парус прямо во дворе, а золотая рыбка требует загадать желание.

Вы держите в руках истории из этого сезона. Они как трещина в стекле: через нее видно то, чего не должно быть.

Это портал, который возникает внезапно, не предупредив. Если вы верите в неслучайность случая – войдите. Если ждете подсказки от Вселенной – войдите. Если чувствуете, что застряли между… – войдите. Пятый сезон уже начался.

Юлия Карасева, главный редактор альманаха «Полынья»

Я, Лорэн Кук, суперинтендант первого дивизиона полиции, ответственно заявляю: наша планета вращается, благодаря коробкам из-под холодильников. Однажды этой бесхитростной мудростью проникнитесь и вы. А некоторые прозреют еще до того, как пропою четыре раза: «У меня есть ты, детка».

* * *

Как-то летом столица нашего графства погрузилась в тишину от сцены «Риц» до самых берегов рек Уитем и Синсил Дайк. Несчастные любители искусства, оставшиеся за бортом театра, вытянули шеи. А в переполненном зрительном зале пышная дама смахнула слезу, впилась в спинку переднего кресла так, что оно жалобно скрипнуло, и завизжала:

– Браво!

Здание из красного кирпича приосело, охнуло, забухало изнутри, угрожая осыпаться: «Бис! Брависсимо!» Однако, прежде чем огни рампы погаснут, а на ступенях храма Мельпомены покажется коробка из-под холодильника высотой всего-то в пять целых и три десятых фута, позвольте вернуться к предыстории этого донельзя трогательного события.

Началось все с того, что двумя месяцами ранее очаровательная мисс Шерил оказалась на набережной Уитем-ривер, чтобы втайне отобедать жареной сосиской в тесте. И причины были вескими.

Во-первых, вечно сонная помощница режиссера преобразилась: она вдавливала кнопку звонка, призывая труппу к репетициям, с особым упоением.

Во-вторых, актеры не смеялись, а любовались ее внезапной страстью и преданностью искусству, как пышной Боадицеей.

В-третьих, главный режиссер взялся за постановку непонятной русской пьесы про футляр.

Все вместе означало одно – театр закрывался! Безмерно мудрые власти города отдавали его под радости синематографа. А это доставило бы мисс Шерил неудобств больше, чем хук левой нашего Генри, если б не одно обстоятельство.

Мистер Санни, ведущий актер лондонского театра, дал согласие на участие в спектакле. Говорят, дал только потому, что другие отказались.

«Как он добр!» – восклицал мистер Кляйнеман, желавший оставить пост с помпой.

«Как он великодушен», – вздыхали девушки, претендующие на игру с ним.