Гладиаторы: Гладиаторы. Созвездие злобных псов

Матвей вздрогнул и, застонав, медленно сел на своей узкой солдатской койке, утирая выступившую испарину подрагивающей рукой. Ему снова приснился этот страшный сон. Его девчонки, те, кого он любил больше всех на свете, весело махали ему из витринного окна, увидев, как он подъехал к магазину. Они договорились встретиться здесь и, поев мороженого в кафе, отправиться в кино, где шёл очередной полнометражный мультфильм. Вика давно мечтала посмотреть его и прожужжала родителям про него все уши, буквально выдавив из отца обещание сходить в кино. Наташка, и сама любительница мультиков, присоединилась к просьбам дочери, и он сдался.

Едва сумев впихнуть небольшой джип на освободившееся место, он вышел из машины и за витринным стеклом увидел своих девчонок, радостно улыбающихся ему. Потом раздалось странное свистящее шипение, и здание магазина вспухло огромным огненным шаром…

…Девчонки так и остались в его памяти: весёлые, улыбающиеся, ещё не знающие, что это были их последние минуты. Матвея спасло только расстояние и то, что он, отброшенный взрывной волной, оказался зажатым между машин. Пара переломов, опалённые волосы на затылке, несколько ушибов – вот и весь ущерб его организму. Хуже всего было то, что он остался жив, а его девчонки погибли. В госпитале, в срочном порядке развёрнутом в ближайшем пригороде, он молча смотрел в серый брезентовый потолок, пытаясь осмыслить происшедшее и не веря, что их больше нет.

С тех пор он видел этот сон почти каждую ночь. Врач, выписывавший его из госпиталя, только мрачно покачал головой, когда Матвей рассказал ему о своих кошмарах. Подведя его к окну, доктор молча ткнул пальцем в далёкие развалины города:

– Таких, как ты, теперь очень много. Никто толком не знает, кто на нас напал и что это за твари, но все, кто может драться, взяли в руки оружие. Хочешь отомстить за своих – иди и воюй. Ничего другого я тебе в данной ситуации посоветовать не могу. Идёт война на уничтожение, и тот, кто в ней выживет, тот и будет потом оплакивать погибших… Потом… – тихо добавил он, возвращаясь на своё место.

Только теперь Матвей понял, что и у этого странного молчаливого человека тоже кто-то погиб. Вздохнув, Матвей вышел из госпитальной палатки и неожиданно понял, что ему некуда идти. Растерянно оглядевшись, Матвей не выдержал и, не обращая внимания на суетящихся вокруг людей, решительно зашагал в сторону дома.

Его удивило, что в стране, воюющей непонятно с кем, нет регулярных военных патрулей и никто не требует у него документы. Не было даже линии фронта. Осознав это, Матвей потерянно покрутил головой и, решив оставить разрешение всех эти нестыковок тем, кому их положено было решать, зашагал дальше.

Уже в двух кварталах от дома он понял, что всё бесполезно. От длинного двенадцатиэтажного здания остались одни воспоминания. Куча переломанных, перекрученных неведомой силой железобетонных плит, торчащие во все стороны куски арматуры, словно щупальца какого-то мифического зверя, и гарь. Над всем этим кошмаром витал густой, выедающий глаза запах гари. Постояв на обломках собственного дома, Матвей вздохнул и медленно побрёл дальше.

Куда, он и сам не знал. Главное, подальше от всего этого. Очнулся он на окраине города и, осмотревшись, неожиданно понял, что подсознательно двигался в сторону деревни, где летом жила старенькая мать Натальи. Каждое лето он вывозил старушку в деревню и, обеспечив всем необходимым, оставлял там до осени.