Боги как люди. Книга 2. Победитель остается один

Молочное плотное пространство небытия разрезает вспышка света, и три фигуры показываются в этом неприятном неуютном месте. Они идут рядом, но между ними явно чувствуется отчуждение.

Красивый рыжеволосый мужчина – бог, объявленный павшим, – и две его жертвы. Первая – едва уловимо похожая на него, словно между ними есть кровное родство, златовласая красавица с тонким станом, но с пустым безразличным ликом, и вторая – изуродованная до неузнаваемости калека. Но не увечье делает ее безобразной, а маска ненависти, исказившая лицо.

– Я с места не сдвинусь, прихвостень Верховного, – шипит уродливая женщина. На удивление, она ненамного старше своей прекрасной спутницы, но злоба превращает ее в каргу.

– Как невежливо, Юстрица, – насмешливо тянет рыжеволосый. – Я лишь выполняю волю Верховного. Все мы верные слуги твоего отца и должны служить ему.

– Он мне не отец! – почти кричит та, которую назвали Юстрицей. – Весь этот суд был фарсом. Не знаю как, но вы обвели нас вокруг пальца!

Златовласая никак не участвует в споре, лишь смотрит перед собой, покорная судьбе.

– Как скажешь, – пренебрежительно отзывается бог. – Ты меня порядком утомила.

– Тогда делай свое дело, – презрительно цедит Юстрица, и рыжеволосый небрежно взмахивает рукой.

Клубящиеся щупальца тьмы вырываются из его пальцев и устремляются к Юстрице. Она не кричит, но полный предсмертного ужаса взгляд сдержать не в силах. Страшная рука тьмы впивается в горло женщины, и та лишь беспомощно хватает ртом воздух, пока в ее глазах меркнет жизнь. Спустя несколько напряженных мгновений, наполненных лишь судорожными звуками удушья, все заканчивается. Златовласая красавица никак не реагирует на смерть в шаге от нее; бог же скучающе приподнимает брови, когда тело Юстрицы падает с глухим стуком – словно не в белесый туман проваливается, а бьется о твердую землю. Несколько секунд ничего не происходит, а после молочная белизна затягивает Юстрицу, жадно поглотив ее тело.

– Хочешь что-то сказать напоследок, Жара? – рыжеволосый оборачивается к оставшейся девушке.

Златовласая вздрагивает от своего имени, на секунду встречается взглядом с зелеными глазами своего палача и прикрывает веки. Бог, поднимая ладонь, чтобы призвать смертоносные щупальца, смотрит на свою жертву спокойно и ясно. Без злорадства, но и без привязанности. Ощущая скорый конец, Жара вскидывает руки и накрывает ладонями живот, будто защищаясь. Рыжеволосый бог замирает, глаза его расширяются, и во взгляде впервые мелькает что-то похожее на боль.

– Ты… – бог силится задать вопрос, но голос изменяет ему. Наконец он хрипло давит из себя слова: – Ты ждешь дитя?

– Птенцов, – впервые подает голос Жара, не открывая глаз.

Рыжеволосый опускает руку, словно не может решить, что делать дальше. Те, кто хорошо его знает, – а таких не слишком много, – подивились бы сейчас состраданию, мелькнувшему на лице мужчины. А вот боль, исказившую черты рыжеволосого бога, они без труда узнали бы.