Где мои джинсы

1

Иду по улице, голова не варит. Тяжесть дня отдаёт в печень, хочется лёгкости, но идти пешком от ближайшей станции метро до своего клоповника, потому что на карте не было даже двадцати пяти рублей, чтобы прокатиться с ветерком на общественном, не придаёт уверенности в том, что лёгкость когда-нибудь случится.

Поднимаю глаза. С усилием так отрываю их от асфальта, люди разбегаются. Одна тётка с надрывом лезет в сугроб зачем-то. Бежит с одного тротуара на другой. По ощущениям я – Моисей, а люди – красное море (спасибо, что не месиво), которое передо мной расступается. Не то чтобы с испугом, но всё-таки озираюсь. Вдруг сзади меня евреи, а я не совсем готов их вести куда-то. Облом, к счастью, евреев нигде не видно. Не понимаю тогда, почему тётка лезла в сугроб, а сзади её чуть ли не всеми силами подпихивал явно чужой ей, тётке, мужик. Интересно, ей было приятно ощутить такое матёрое внимание?

Бабки тоже ретировались, правда, в другую сторону. Было очевидно, что им не надо делать крюк через остановку, стоящую по правую сторону от меня. Отменяю дерьмо любого вида и наконец сталкиваюсь глазами с Моисеем настоящим. Да, стало быть, я был лже-Моисеем, правда, только для себя. Люди обычно внимательнее меня.

Мужик ссыт посреди улицы. Посреди белого дня. Даже солнце ещё не спряталось, а он ссыт, светит своим членом. Да, натурально, он у него от мочи блестит в руках. Стараюсь не смотреть, но почему-то взгляд не могу отвести. Сюр сего действа на меня обрушивается гипнозом, стою заворожённый. К горлу спускается набор мокроты из носа, появляется резкое желание харкнуть прямо на мужика и его блестящий член. Он как будто читает мои мысли, окрикивает меня как-то презрительно.

– Чего тебе надо, гавноед? – он даже как-то по-отцовски на меня рявкает, и я бегу от него, как та тётка в сугроб, но через дорогу, через трамвайные пути, по пешеходному переходу на красный свет. Если меня сейчас собьёт машина, думаю я, то я умру трусом.

«Боялся нелепых ситуаций,» – напишут у меня на памятнике. И та девчонка, на которую я пялил тридцать девять минут в метро сверху-вниз, не придёт на мою могилку положить парочку гвоздичек. Потому что я боялся не только нелепых ситуаций, но и разговаривать с красивыми незнакомыми девчонками, пока меня кто-то им сам не представит. Или они не заговорят со мной первыми. Или…

Я думаю, я вампир. Только у меня вместо темы с приглашениями, типа чтобы зайти в дом, приглашения представить меня незнакомым людям. Если меня представляют, ой, язык так и бьётся об нёбо в целях выболтать всю застрявшую в моей черепушке информацию за самое короткое время. Наверное, я пытаюсь побить чей-то рекорд Гиннесса. Но если меня не представить, пока, я просто буду тухнуть как молоко в дверце холодильника, случайно открытое и недопитое, уже которую неделю отправляя другие приятные, ах, любимые всеми продукты своим зловонием.

Дорога до дома растягивается ещё на лишних двадцать минут, потому что я сделал сраный крюк из-за того папаши с блестящим членом. Я шёл по парку, руки окончательно замёрзли и перестали слушаться, я даже выронил ключи у самой входной двери в подъезд. Меня незамедлительно выбесила бабка, сидящая на лавочке. Она явно недобро зыркнула в мою сторону. Сразу повисло напряжение.