Грани вожделения

Вся эта история началась потому, что в университете не было студенческой столовой. Конечно, столовка была, но она считалась исключительной привилегией студентов, посещающих лекции в основных, пока еще строящихся корпусах университета, появившегося в нашем городе всего два года назад. Мы были третьим набором, и так получилось, что места в перенаселенных университетских корпусах хватило всем, кроме филологического факультета. Филологов отправили на выселки, местонахождение которых было намного выгоднее, чем у основных корпусов: в самом центре большого города в окружении кафе, кинотеатров и тихих скверов, украшенных фонтанами, отлитыми на Путиловских заводах. Для учебы нам выделили старое, сталинской постройки, здание средней школы с высокими потолками, просторными классами и широкими коридорами. Окна в аудиториях были огромными, чистыми, за ними сверкала и искрилась жизнь, но столовки не было.

Стремясь наладить правильное питание филологов, наш декан какое-то время бился с ректором, но открыть столовку с нуля – это геморрой геморройный, а у ректора его и так хватало в прямом и переносном смысле, поэтому усилия декана привели к прямо противоположным результатам: ректор поручил кому-то, а этот кто-то договорился с сомнительным пищеблоком поставлять на филфак в большую перемену (один час пятнадцать минут) пирожки с различными начинками, по крайней мере так предполагалось. На деле это были объемные куски непропеченного теста с зажатой внутри него слабо опознаваемой массой. Дебелая тетка в белоснежной куртке и такой же косынке бойко собирала студенческие гроши и щедрой рукой оделяла желающих шедеврами кулинарного искусства.

Расповаженная мамиными пирожками, я на роскошные ректоровы подношения не соблазнилась, а предпочитала приносить свои и поедать их с вновь обретенными подружками, что, как оказалось, было мудрым решением. Пирожковая оргия продолжалась примерно неделю и закончилась тем, что половина факультета банально обосралась, видимо, последняя начинка стала наиболее удачной. Учебный процесс оказался под угрозой, поскольку пирожки выкосили часть преподавательского состава, включая Санию Абдурахмановну, читавшую нам древнерусский язык (такое вот смещение русской культуры в сторону монголо-татарского ига). От Абдурахмановны и так было много шуму в самые первые дни нашего пребывания в Alma mater, а здесь речь шла уже не о шуме, а о визге, свидетелями которого стало все общежитие, поскольку Сания жила в одной из его комнат, ожидая окончания ремонта своей огромной квартиры. Вообще нужно сказать, что престиж нашего университета в стране значительно вырос из-за предоставляемых преподавателям роскошных квартир в краснокирпичном пятиэтажном доме, построенном рядом с общежитиями: в скором времени учебное заведение заняло десятое место в стране по остепененности преподавательского состава, что обеспечило нам вполне приличное образование.

Короче, Абдурахмановна развизжалась, ректор влил кому-то за отсутствие контроля и быстренько заключил договор со столовой ветеринарного института, расположенного буквально через квартал от нашего здания. Мы стали, наконец, обладателями правильно организованного недорого питания.

Ветеринарный институт был огромный, многопрофильный, столовая работала напряженно, филфак должен был появляться в строго определенное время и так же быстро уходить.