Жемчужница и песчинка

Автор

Страниц

270

Год

2015

Книга "Жемчужница и песчинка" рассказывает о непонятном и непонятом монстре, о святотатственной девочке в латах, о страстях людских, судьбах, звездах и ироническом смехе. Пролог начинается с тоста в последний день года 1994 года, в котором автор выражает надежду на уход всего, что неспособно жить и приносить плоды, и сохранение всех жизнеспособных и важных вещей.

Читать бесплатно онлайн Жемчужница и песчинка - Эмилия Тайсина

Жемчужница и песчинка

«Говорят, одну книгу может написать каждый».
Сомерсет Моэм. Ровно дюжина.

«Собственно, мы хорошо знаем – единственно себя…
Но если единственная „открывшаяся действительность“
есть „я“, то, очевидно, и рассказывай об „я“
(если сумеешь…)»
В.Розанов. Опавшие листья. Короб первый.

«Homo sum, humani nihil…»

Часть I. Гемма

Я – непонятный, непонятый монстр.

Слав не пою, напоказ не молюсь.

Не испугаюсь трубы Йерихонской,

Но нестерпимой любви убоюсь.

Робкой, воинственной девочкой в латах

Я проезжаю апрельскую ночь.

Казус природы, я светлой Паллады

И умудрённого Ареса дочь.

Я святотатственно старые вина

В жадные лью молодые мехи.

Маленькой пандой, лисой неповинной

Вольно брожу, сочиняю стихи.

Страсти людские читаю привычно,

Судьбы людские, скучая, сужу.

Я – злоязыкий и добрый язычник,

Звёзды слежу, да на ложе лежу.

Всех понимать я имею сноровку,

Без различений приветствую всех.

Низким грехом я считаю издёвку,

Даром небес – иронический смех.

Все до единственной клятвы нарушив,

Слогом свободным сплетаю стихи

Без усилений, а дух – и душу —

Мне заменяют душ и духи.

Пролог. Нача́ла

31.12.94

Начать я предполагаю с тоста, ибо через минуту пойдет последний час этого года.

Пусть ломается все, что не в силах атаковать и терпеть, а значит, жить. Пусть все, что вознамерилось уйти и угрожает мне этим, действительно уходит. И пусть сохранится все жизнеспособное и приносящее плоды. Мне надо втолковать прежде всех самой себе: яблоня, стоявшая, как ей казалось, в полном цвету (и так подряд двадцать пять лет или более!) давно уже уронила лепестки на землю. Она уже может, а следовательно, и обязана давать яблоки: «все отдай» – вот что должно стать разумным девизом зрелости. Тогда ей простится. И зачтется. Нет, разумеется, не зачтется, – бойтесь зачетов! – бойтесь признания заслуг! – бойтесь тех, кто сочтет себя обязанным вам, это кратчайший путь к искренней неприязни, ибо человек любит и ищет того, кому сделал добро, а не наоборот! Не зачтется; но наверное уж, простится.

«Душа покрывает себя позором, когда не в силах устоять против наслаждения или страдания». Марк Аврелий. Размышления. Книга вторая. (Это в – третьих; а во – первых, она покрывает себя позором, когда возмущается против устройства мира).

Хотелось бы мне иметь основания объявить себя стоиком. Но нет. Нет. Слишком много у них о божественной мудрости и о смертной тени. Не будь этого, я бы, конечно, им подошла. Но не будь этого – не будет и стоиков.

Зачем я пишу?

Чтобы не нужно было заново все рассказывать каждому новому встречному. Напишу все свои привычные притчи, замечания, все «экспромты», передам надоевшие «спонтанные» переживания по школе Станиславского и замолчу. Пусть себе читают. А я, может быть, отдохну.

Так или иначе, этих сказов не очень много. Например, боюсь забыть сказ про застоявшихся коней; про багровый закат, похожий на конец света, совершенно не вмешивающийся в обыденную жизнь; про обманутых девиц, воспитанных на Инсаровой и Карениной и превративших свои литературные жизни в specifc kind of hell on this earth… И еще боюсь забыть просто словечки, какие-то удачные mots: «неистово верить = истово верить», «опускаю руки = подымаю руки»… или вот еще: «I am a misfortune – teller». Или: «детективная логика Аристотеля». Еще: «я пользуюсь среди своих детей (и учеников) пререкаемым авторитетом». И совсем недавно, буквально ведь сегодня, что-то еще такое удачное пришло в голову… забыла… Может быть, «ты прав, как иногда»?

Продолжить чтение

Вам может понравиться: