В поиске себя

Раскат грома, словно разъярённый зверь, прорезал ночную тишину, и молния, словно когти гигантской руки, разорвала полотно тёмного неба. Вспышка на мгновение выхватила из мрака поле битвы: изрытую воронками землю, багровые лужи крови, разбросанные обломки металла и изломанные тела, застывшие в предсмертной агонии. А над всем этим хаосом, словно призраки, метались тени, отбрасываемые пляшущими языками пламени.

Эрион, опираясь на свой меч, пытался удержаться на ногах. Его тело, словно выжатый лимон, ныло от усталости, мышцы горели огнём, а дыхание вырывалось из груди хриплыми, прерывистыми вздохами. Кровь, липкая и тёплая, покрывала его одежду и лицо и засыхала на коже, как корка. Виски сдавливала боль, заставляя глаза слезиться, и ему стоило немалых усилий не потерять сознание.

Вокруг него царило безумие. Звуки битвы сливались в какофонию ужаса: звон сталкивающихся клинков, пронзительные крики раненых и глухие удары падающих тел. Тени, словно голодные хищники, метались, кружась в безумном танце смерти, и заставляли кровь стыть в жилах. Эрион знал, что они проигрывают, что враг превосходит их числом и что их шансы на выживание ничтожно малы. Но он отказывался сдаваться, он не мог сдаться. Не сейчас. Не после всего, что им пришлось пережить.

Неподалёку от него, словно богиня войны, стояла Кира. Её лицо, обычно такое сильное и решительное, сейчас было искажено болью, но в её глазах всё ещё горел огонь отваги, словно искра, которая не хотела гаснуть. Она сжимала в окровавленных руках меч, смотрела на Эриона и пыталась скрыть дрожь в руках, а в её глазах плескалось отчаяние. Её грудь тяжело вздымалась, и она прерывисто дышала, но, как и Эрион, она не сдавалась.

– «Эрион», – прохрипела она, ее голос был тихим, но в нем звучала тревога, пробиваясь сквозь грохот битвы. – «Ты… ты нашел свой путь? Свое предназначение?»

Эрион поднял на нее взгляд. В ее глазах он увидел не только боль и отвагу, но и какой-то немой вопрос, мольбу и надежду. Он чувствовал ее отчаяние и страх и понимал, что она ждет от него ответа. Но он не знал, что ей сказать.

– «Я… я всё ещё ищу…» – ответил Эрион, его голос был хриплым от усталости и боли. – «Я до сих пор не понимаю, зачем я здесь, в этом мире. Я просто плыву по течению».

Он чувствовал себя потерянным, как будто был марионеткой и кто-то дёргал его за ниточки. Он хотел знать, зачем он здесь и что ждёт его в конце.

А перед ними, словно сам демон, с усмешкой на лице, стоял Кай с такой же сережкой как и у Эриона с Кирой. Его глаза пылали неземным холодным огнём, и вокруг него, подобно змеям, извивались электрические разряды, испепеляя всё на своём пути. Его смех, пронзительный, холодный и зловещий, резал слух, словно лезвие ножа, и пробивался сквозь шум битвы, словно насмешка.

– «Смысл?» – протянул он с издевательской ухмылкой. – «Какой может быть смысл в жизни таких ничтожеств, как вы?»

Он смотрел на них сверху вниз, как на ничтожных насекомых, которых он мог раздавить в любой момент, и для него это не составляло никакого труда.

Эрион сжал рукоять меча, чувствуя, как его пальцы впиваются в неё. Он знал, что они окружены, что их шансы на выживание близки к нулю, но он не мог сдаться. Он не мог позволить этому дьяволу победить. Не сейчас, не тогда, когда он почувствовал, что может стать кем-то большим.