Клад тверских бунтарей

© Тамоников А. А., 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Август 1327 года. Тверь

Князь Александр Михайлович поужинал, помолился и сидел в гостевой комнате дворца, построенного его отцом, князем Михаилом Ярославичем. Неделю назад он вернулся из Сарай-Бату, столицы Золотой Орды. Город, расположенный в низовьях Волги, получил это название в честь внука Чингисхана, которого на Руси называли Батыем.

Александр Михайлович посещал орду, дабы заполучить не только Тверское, но и Владимирское княжество. Ордынский хан утвердил его. Казалось бы, цель достигнута, но отчего-то радости было мало. Напротив, тревога какая-то гнездилась в сердце.

Появился верный слуга Степан из рода Колановых. Он служил князю столько, сколько тот его помнил, и ни разу не подвел.

– Дозволь, князь.

– Входи, Степан. Что у тебя?

– Тут боярин Петр Григорьевич Васильев приехал, хочет говорить с тобой. Вот пришел узнать, не лег ли ты.

– Нет, рано еще. Пусть боярин войдет. И скажи там, чтобы квасу принесли.

– Добро, князь.

Слуга ушел, появился Васильев. Этот боярин был очень богатым человеком. Ему принадлежала почти половина земель Тверского княжества. На них стояло множество деревень. В это тревожное время Петр Григорьевич оставался едва ли не единственным местным вельможей, державшим сторону своего сюзерена.

– Вечер добрый, князь, – проговорил он.

– Добрый, Петр Григорьевич. Проходи, служка сейчас квасу принесет.

– С удовольствием откушаю. Твои люди на поварне делают отменный квас с хреном. Я своих посылал узнать, как да что, не сказали. Мол, не велено говорить. Ну и ладно. Ты меня всегда угостишь.

Степан принес квасу. Князь и боярин с удовольствием выпили его.

– Я что к тебе пришел, Александр Михайлович. Тут с орды вернулся купец новгородский, мой старый знакомец, по пути заехал. Сказывал, Чолхан, двоюродный брат хана Узбека, к нам собирается.

– Чолхан? – переспросил князь. – С чего бы это? Я видел его в Сарай-Бату, при нем с Узбеком разговаривал, ярлык на княжение получил. Когда выезжал, Чолхан вроде никуда не собирался. Хан Узбек хотел отправить своих людей на Москву, а к нам?..

Тревога внутри стала еще сильней.

Боярин вздохнул и сказал:

– Кто ж его знает, Александр Михайлович.

– А чего у тебя сума нищенская на плече, Петр Григорьевич? Тебе ли с ней ходить, самому богатому человеку в княжестве?

– Спасибо, что напомнил. – Боярин достал из сумы какой-то предмет, завернутый в холстину, выложил на стол. – Это тебе, князь.

– Что это?

– А ты глянь.

Александр Михайлович развернул холст, ахнул, перекрестился.

– Господи, да это же!..

– Да, князь, это икона Божьей Матери, – подтвердил боярин. – Та самая, что с Афона похищена.

– Но как она у тебя оказалась-то?

– Случайно, само собой. Утром на подворье забрался какой-то оборванец с этой самой сумой. Мои холопы гнать было его принялись, а он упал на землю и завопил, мол, к боярину мне надо. Дело важное и вельми срочное. Тут я вышел во двор. Тот нищий завидел меня и пополз к ногам. Дескать, не гони, боярин, а возьми это. И протягивает суму. Я спросил, что там? Он: «Погляди, боярин». Я ключнику велел забрать суму. А нищий вскочил и кинулся бежать со двора. Да так проворно, что холопы мои и моргнуть не успели. Кинулись вдогонку, куда там, исчез нищий. Я забрал у ключника суму – и в дом. В горнице глянул, вижу, что-то завернутое в холст. Развернул и так же, как ты, ахнул. Даже застыл от удивления и растерянности. Как пришел в себя, стал думать, что делать. А тут сказали мне, что ты вернулся. Вот и принес.