Тишина за стеной

Город спал.

В окнах темнело, улицы вымерли, и только редкие блики фар скользили по фасадам домов, как сонные тени.

Он стоял у подъезда, и не спешил. Пальцы в перчатках двигались едва заметно – привычный жест, не нервный, просто проверка. Всё было на своих местах. Шаги приглушались снегом. Где-то вдалеке рвано залаяла собака.

Она появилась вовремя, почти минута в минуту. Накрашенная, усталая, с лёгким перегаром и телефоном в руке. Впрочем, сегодня он не торопился. Он знал, что она будет, как всегда, одна. Знал её маршрут, привычки, даже то, как часто она задерживается у подъезда, проверяя сумочку. Три дня наблюдений. И небольшое, трехдневное, соседское знакомство. Этого было достаточно. Он рассчитал все. Это сделать было не трудно, если знаешь маршрут последнего автобуса. Его все устраивало. Зная ее, он понимал, что в гостях она ночевать не будет, утром рано опять на работу. А чтобы опаздывать – она не тот человек.

– Татьяна, – произнёс он с улыбкой, когда вышел из мрака навстречу.

Она вздрогнула, но узнала.

– Вы?.. О, вы меня напугали. Что вы тут…

– Хотел увидеться. Буквально на минуту.

– Уже поздно, – она неуверенно шагнула назад.

– Только минуту. Обещаю.

Он улыбался. Он всегда улыбался – мягко, спокойно, так, как улыбался каждый день на работе или дома. В этом было его главное преимущество.

Они зашли в подъезд. Камера над дверью мигала красным – не работала. Он знал. Он всё проверил заранее.

– Я не понимаю, вы что… – начала она, когда дверь захлопнулась за ними.

– Тише, – он поднял руки, словно сдаваясь. – Не надо крика. Это быстро.

Она не сразу поняла. Но он уже сделал шаг – один, решительный. Рывок. Рука обвилась вокруг её шеи, не давая вдохнуть. Второй рукой он крепко прижал её к себе. Она зашипела, задергалась, ногами ударяя по лестнице, пытаясь издать хоть звук.

– Не бойся, – прошептал он ей в ухо, с нежностью. – Всё закончится. Всё закончится…

Она боролась долго. Слишком долго. Он даже чуть напрягся. Сердце колотилось, но лицо оставалось спокойным. Как всегда. Он следил за дыханием. За руками. За тишиной.

Когда всё стихло, он подержал её ещё немного.

Потом аккуратно уложил на ступени. Наклонился.

Глаза были открыты. Он закрыл их двумя пальцами.

– Прощай, Таня, – сказал он тихо. – Ты была почти идеальна.

Он вышел так же спокойно, как и вошёл. Улицы всё так же были пустыми. Никаких свидетелей. Следов – почти нет. Те, что были, их – затопчут. Видеокамеры мертвы. Она не кричала. Всё было – чисто.

Он вернулся домой до двух.

Жена спала. Дочь ворочалась в своей комнате – он слышал. На кухне пахло молоком и мандаринами.

Он вымыл руки. Снял куртку. Посмотрел в зеркало.

И улыбнулся.

Тело нашли утром – его обнаружил дворник, старик с вечно заложенным носом, вышедший в шесть утра за солью и метлой. Он сначала не поверил глазам: подумал – пьяная. Упала. Новый год же на носу, пьют все подряд.

Но подошёл ближе – и понял. Никакой это не алкоголь.

Потом был звонок. Потом скорая. Потом полиция.

Татьяна Лапина, тридцать четыре года. Продавец в сетевом магазине. Одинокая. Без детей. Без мужа. Жила на съёмной квартире. Возвращалась поздно, возможно была у кого-то в гостях. Судя по телефону и переписке – не у любовника, не у подруги. А может просто… гуляла. Как и другие. Только одна – и не дошла.