«Варос-17» двигался по установленному маршруту – медленно, стабильно, строго по протоколу. Возвращение с планеты Россикус шло по плану, если судить по цифрам: навигация работала, гравитационные узлы держали, связи с внутренними системами не прерывались. На борту нас было девять человек. И один артефакт.
«Варос-17» – исследователь второго поколения. Корабль спроектирован для автономных миссий на удалённые планеты. С минимальным экипажем, без модуля постоянного проживания, без комфорта. Он летал к миру, выполнял задачу, возвращался. Больше от него не требовалось.
Россикус был одной из таких целей. Официально: «геологически нестабильная, с признаками аномальной биоактивности». Неофициально: планета из списка запрещённых. Изолированная, непредсказуемая, плохо изученная. Единственное, что в ней не вызывало споров – на ней лучше ничего не трогать.
Главной задачей миссии была доставка объекта, найденного в кратере северного полушария. Артефакт – сфероид, почти идеальной формы, без видимой структуры, слабо фосфоресцирующий в темноте. Материал – неизвестен.
Он хранился в герметичной транспортной капсуле, запечатанной по протоколу «Ω-К». Доступ к капсуле имел только капитан. Любое вмешательство в систему хранения артефакта или попытка унести любые образцы с поверхности Россикуса – классифицировались как преступление.
Я услышал её шаги ещё в коридоре: лёгкие, почти танцевальные. Рина ходила всегда чуть быстрее, чуть громче, чем все остальные. Когда она подошла и обняла меня сзади, я вздрогнул. В последнее время чувствовал себя немного заторможенным.
– Доброе утро, – сказала она, тёплая, мягкая, живая. – Ты плохо выглядишь.
– Не спал, – ответил я. – Голова болела.
Она попыталась поцеловать в щёку. Я почему-то отстранился.
– Извини, – добавил я. – Я сам не свой.
Рина кивнула, но я видел, как во взгляде промелькнуло то, что она никогда не говорила словами. Сомнение. Или, может быть, печаль. Я всё ещё плохо различал оттенки ее настроения.
В столовой было светло. Искусственный свет здесь был мягким, «теплым» – попытка имитировать утро на Земле.
Женатая пара Рико и Элия сидели за крайним столом, у стены. Он, как обычно, ел быстро, шумно, с широкой улыбкой. Элия аккуратно подсовывала ему ложку с овсянкой. Она улыбалась, он – жевал.
Инженеры Джекс и Том сидели рядом, за вторым столом. Джекс уже спорил – его голос узнавался по резким выражениям, по быстрому темпу. Его коротко остриженные рыжие волосы топорщились, как щетина. На столе перед ним – недопитый кофе, дважды подогретый. Том что-то говорил в ответ, лениво, с хрипотцой. Он всегда выглядел, будто спит по часу в день. Волосы растрёпаны, взгляд мутный. Его тёмные глаза никогда не задерживались на собеседнике надолго.
Он забыл, о чём шла речь – я видел это по тому, как он ковырялся в каше, не зная, почему сердится Джекс.
– Ты ваще меня не слушаешь, э? – спросил Джекс, толкнув Тома.
– Слушаю, – коротко ответил Том и глубоко вздохнул.
Мы сели за третий стол. Я начал медленно есть, но чувствовал, что тошнит даже от запаха. Постарался сделать вид, что все в порядке, а то Рина будет опять волноваться.
– Они сегодня не пришли, – тихо сказала Рина, указывая взглядом на пустой стол.
Я кивнул. Место капитана, Картера и Дейва были пусты. Даже подносы не тронуты.
