Исход

_>–Выходит, Француз – это ты.

В ответ он слегка опускает голову. Меня обжигает враждебный взгляд, в котором читается презрение.

– Ты не могла бы не называть меня так? – В каждом его слове слышится сильный акцент, подтверждающий то, что я и так о нем знаю.

Доминик редко говорил – если вообще говорил – по-французски, что и вызвало у меня подозрения касаемо его прозвища. Но оно очень подходит стоящему напротив мужчине и окружающей его ауре.

Я внимательно оглядываю мужчину и вижу, как по виску стекает капелька пота. Стоит похвалить портного, который пошил для него костюм, достойный короля. Он идеально сидит на нем, подчеркивая мужественность. Его лицо искажено гневом, но от красоты становится трудно подобрать слова, а во рту пересыхает. Несомненно, он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Ошеломленная, ничего не могу с собой поделать, завороженно любуясь густыми, черными как смоль волосами, зачесанными назад. Безупречность лица подчеркивает четкий контур челюсти. Под густыми изогнутыми бровями – от природы черные длинные ресницы, обрамляющие оранжево-желтое пламя в глазах. Властный профиль дополнен широким длинным носом, крылья которого раздуваются от гнева. Рот – еще одно доказательство того, что создатель не торопился во время создания его внешности; пухлые губы являют собой симметричное совершенство. Но волнами исходящий от него гнев вынуждает меня сражаться за остатки разума, который померк с его внезапным появлением.

Он – дьявол в костюме от Армани, с которым я никогда не должна была встретиться.

И угроза для меня.

Схватив со столика пульт, я с силой нажимаю кнопку регулировки громкости и в поисках верха от купальника бормочу себе под нос:

– Я не… не знала, что придешь ты. Я н-не знала, что ты вообще существуешь.

– Ты и не должна была. – Его едкое замечание как кислота, которую он заливает мне в глотку, отчего становится трудно дышать.

Из тебя отвратительная сирена, Сесилия.

Я бросаю взгляд на помост в безуспешных поисках топа, а затем скрещиваю руки на груди, чувствуя, как от унижения горит лицо.

– Тогда для чего было утруждаться и заявлять о своем существовании сейчас?

– По всей видимости, ничего нельзя сделать, чтобы эти два кретина не начали думать членом вместо мозгов. – Его губы раздвигаются, обнажая зубы. Я вижу острые клыки. Он… рычит?

– Из-за врага? – Я качаю головой. – Я тебе не враг.

Мужчина клацает зубами. Его взгляд полон осуждения.

– Нет, ты не враг. Просто извлекаешь выгоду из грязных деньжат своего папаши.

– О, как отрадно видеть отвращение в твоих глазах. Я уж было заволновалась, что ты пришел с другими намерениями.

– Я не трахаюсь с малолетками, – акцент подчеркивает его укор. – И я прекрасно знаю, что ты трахалась с моими парнями.

Его слова жалят, но я не показываю этого.

– Только с двумя. И судя по тому, что я вижу, тебе бы тоже не помешало извлечь выгоду из этого небольшого отступления от намеченного плана. Ты ужасно напряжен.

Мужчина раздраженно засовывает руки в карманы брюк.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Мне нужны ответы. Я хочу знать, что моему отцу ничего не угрожает.