Мой ангел

Хруст гравия под колесами роскошного лимузина напомнил Хелен звуковое сопровождение некоторых сцен из фильмов ужасов: зубовный скрежет, приглушенные хрипы и треск ломаемых костей… Одри едва не свела ее с ума ужасной привычкой смотреть подобную ересь на сон грядущий. Хелен пыталась привыкнуть долгих три года, но у нее так ничего и не получилось.

Лимузин остановился у парадного входа. На самой верхней ступеньке стоял дядя Хелен – Роберт Джеферсон Гамильтон четвертый. Хелен подождала, пока шофер вылезет, обойдет машину и откроет перед ней дверцу. Этот процесс был строго регламентирован, словно протокол международной встречи, и даже малейшее отступление от данной церемонии могло вызвать взрыв дядиного негодования. Этот ритуал был первым этапом «долгожданной» встречи дяди и племянницы.

– Хелен, дорогая, я рад тебя видеть.

Гамильтон дождался, пока нога Хелен ступит на первую мраморную ступень, простер руки к девушке в жесте радушия и так стоял, пока Хелен поднималась по ступеням. Хелен растянула губы в жалком подобии радостной улыбки. И тут же Гамильтон завладел ладонями племянницы, потянул девушку к себе и едва коснулся ее щеки своей надушенной щекой. Как это было всегда, запах его одеколона вызвал у Хелен спазм в животе, а холодное прикосновение его пальцев – противную дрожь во всем теле.

– Как доехала, дорогая?

– Прекрасно, дядя. – Она постаралась освободиться от его хватки как можно быстрее и при этом не показать своей поспешности.

– Я очень рад. Твоя комната готова, Хелен. Обед через час.

– Спасибо, дядя. Если вы не против, я немного отдохну.

– Замечательно. Макферсон! – крикнул Роберт, и за его спиной как по мановению волшебной палочки возник седовласый дворецкий. – Макферсон, отнесите вещи мисс Гамильтон в ее комнату.

– Конечно, сэр.

Рослый шофер в униформе вытащил из багажного отделения автомобиля и поставил перед Макферсоном чемоданы Хелен. Прямой как палка Макферсон нагнулся над чемоданами ровно под прямым углом и так же распрямился, не перегнувшись больше ни в одном месте. У Хелен создалось впечатление, что внутри него вставлен стальной стержень с единственным шарниром в пояснице.

– Мистер Гамильтон, вам звонит мистер Адамс.

Хелен и ее дядя обернулись одновременно, и девушка обнаружила перед собой незнакомого мужчину, который, несмотря на жару, был одет во все черное: черная водолазка, черные брюки и черные сверкающие туфли. Его волосы были чернее воронова крыла, черные глаза напоминали бездонные высохшие колодцы, а оливковая кожа выдавала в нем южанина. Он был весь такой неприступный, темный и опасный, что она едва не вздрогнула. В голове сразу всплыла картинка, сохранившаяся еще с прошлого лета.

Во время каникул она проводила неделю в доме дяди, и Роберт решил, что Хелен непременно должна отправиться вместе с ним на воскресную проповедь. Хелен вовсе не была набожной, но Роберт настоял, и они отправились на службу. Священник Симпсон оказался вовсе не благодушным старичком, как показалось Хелен вначале. В конце своей проповеди он впал в неистовство и, брызгая слюной и потрясая сжатыми кулаками, грозил грешникам геенной огненной… Сердце Хелен забилось гулкими горячими толчками, и она возвела глаза к потолку, лишь бы не видеть находящегося на грани помешательства святого отца и покорно склонившей головы паствы. Но лучше бы она этого не делала, потому что вопреки всем представлениям Хелен не белокрылые ангелы парили там меж легких облаков, а все та же геенна огненная, которой грозил Симпсон, жарким нарисованным пламенем бушевала над головами прихожан. Злобные черти тащили грешников, чьи измученные и осунувшиеся лица выражали только ужас и покорность судьбе, к огромному котлу; вокруг был только жар раскаленной лавы и клубы едкого дыма, а за всем этим действом горящим взором наблюдал черный ангел, плащ которого темными крыльями спадал с плеч и развевался сзади на фоне бордово-красных языков адского пламени…