Влюблен и очень опасен

– Отчаянный ты парень, Рейф. Я бы так не смог.

Рейфел Льюис чиркнул спичкой. Едкий запах серы повис в душной темноте ночи.

– Поцелуй меня в зад, Флин. – Рейфел с наслаждением затянулся сигаретой – курить сигареты марки «Филипп Моррис» считалось модным в гомосексуальных кругах – и, запрокинув голову, устало прислонился к фонарному столбу.

– Меня уволь, а вот кое-кто, пожалуй, от такой чести не отказался бы, – насмешливо парировал Флин Рис.

Если бы детектива Льюиса спросили, что заставило бы его бросить любимую работу, он бы ответил не раздумывая: еще одно подобное задание.

– Иди к черту.

Облюбованный сыщиками фонарный столб находился в нескольких ярдах от дома номер тридцать пять по Кливленд-стрит, в котором располагался самый шикарный гомосексуальный бордель города. Но внимание Скотленд-Ярда этот бордель привлек не своей специализацией, а участившимися скандалами с участием завсегдатаев заведения из числа первых лиц королевства.

Рейфу и Флину предстояло провести специальную операцию по задержанию одного или нескольких причастных к скандалу лиц, известных своей слабостью к мужским прелестям. Расчет был на то, что полученные в камере предварительного заключения «приятные» впечатления заставят распоясавшихся сластолюбцев вести себя скромнее. При этом в Скотленд-Ярде каждый понимал: самое большее, что можно сделать – это запугать преступников. Довести дело до суда едва ли удастся.

Рейф достал из кармана бумажный пакет с тянучками и протянул напарнику.

– Не желаете сладенького, мистер Рис?

Флин отправил конфету в рот.

– Не искушайте меня, мистер Льюис, – протянул он, с удовольствием причмокивая.

Рейф выпустил колечко дыма.

– А ты молодец, Флин. Сработал на ура. Тот парень и понять ничего не успел, как оказался в наручниках.

Добротная четырехместная карета выехала из-за угла, постепенно замедляя ход.

– На ловца и зверь бежит. Рискнем? – Флин, подмигнув Рейфу, юркнул в переулок, где, по слухам, любители однополой любви находили друг друга.

Карета проехала мимо вальяжно покуривающего у фонарного столба детектива Льюиса и остановилась там, куда свет фонаря не доставал. Затушив сигарету, Рейф неторопливо направился к экипажу. Возможно, этот «клиент» из тех, кто предпочитает заниматься любовью, не выходя из салона. Краем глаза Рейф заметил, как метнулся по переулку и притаился за каретой его напарник Флин.

Окно экипажа приоткрылось.

– О, цветок нездешний и прекрасный! Можно ли купить твою благосклонность?

Детектив Льюис за словом в карман не полез:

– Лишь лучших я готов принять в свои объятия. – Рейфу не удавалось разглядеть лицо сидящего в карете мужчины; угадывался лишь темный силуэт господина в шляпе-котелке. Впрочем, кем бы ни был этот господин, цель его приезда сомнений не вызывала. Поговорка «Рыбак рыбака видит издалека» применительно к этому случаю могла звучать так: «я милого узнаю не по цвету, а по поэту». Среди эстетствующих приверженцев однополой любви имелся обычай вместо визиток обмениваться поэтическими строфами, наполненными особым, лишь им одним понятным эротизмом.

Губы крупного и, надо сказать, довольно красивого рта загадочного любителя поэзии – верхняя часть лица, включая глаза и нос, оставались в густой тени – медленно растянулись в улыбке. От господина в котелке пахло дорогим табаком и выдержанным виски.