Царица Савская

Глава I

«Скажи, Удод, мой друг пернатый,

Что видел ты в краях чужих?

Поведай мне, гонец крылатый,

Какие славные мужи

Облечены верховной властью

На им отпущенные дни?

Знакомо ль их народам счастье?

И чтят ли Господа они?»

«Мой господин, полёту птицы

Ничто не может помешать:

Ни рукотворные границы,

Ни даже та морская гладь,

Что возлегла меж двух пустыней,

Ни их бескрайние пески,

Ни леса заросли густые,

Ни зверя хищного клыки.

Да не поселится обида

В тебе на верного раба,

О, славный сын царя Давида.

В твоих руках моя судьба.

Ты в мудрости не знаешь равных,

Но мог ли ты предположить,

Что в той стране, куда недавно

Я смог полёт свой совершить,

Отнюдь не грозный царь на троне,

Не муж, прославленный в боях,

Но женщина в златой короне.

Вот где соперница твоя!

Прости меня великодушно

Или за дерзость накажи,

Но лучше ты меня послушай.

В моих речах ни слова лжи».

И Соломон ответил птице:

«Слетал бы ты к царице сей,

Когда бы мог я усомниться

На миг в правдивости твоей?

Не моего ты бойся гнева,

Тебе не страшен суд земной.

Итак, скажи, кто эта дева,

Что правит южною страной?»

«Ну что ж, – Удод царю ответил, –

Да будет слышен голос мой.

Прекрасней девы нет на свете

И нет мудрее девы той,

Что там, под золотой короной

Вершит отнюдь не женский труд,

Не зная Божьего закона.

Её Македою зовут».

«Так, стало быть, Офир безбожен? –

Дослушав, начал Соломон, –

Но если не Господь, то кто же

У них всевышний занял трон?

Не тот ли, кто войной небесной

Себя навеки осквернил?

И мир тогда на части треснул,

И он с небес низвергнут был».

«Возможно, что тебя обидит

Тот факт, – ответствовал Удод, –

Что лишь богам, которых видит,

Приносит жертвы сей народ.

А Тот, Кому душой ты верен,

Не ведом людям той страны,

Но их сердец открыты двери

Алмаке – божеству Луны.

В ночном саду, где я укрылся,

Я видел жертвенник один.

К нему народ окрест сходился.

И эти люди, господин,

Обряды странные вершили,

Воздав хвалу своим богам,

Которых сами сотворили.

Была сама царица там».

«Язычники! Слепое стадо.

Ладья без вёсел на воде.

Проклятие – вот им награда!

Забвение – вот их удел!»

Так думал сын царя Давида,

Ещё не ведая о том,

Что и его коварный идол

Поманит дьявольским перстом.

И он спросил: «А правда ль это,

Что в той стране, где ты гостил,

Земля в цветущий сад одета,

Куда б ты взгляд не устремил?

И пастуху не хватит взора,

Чтоб охватить стада свои,

Пасущиеся на просторах?

Развей сомнения мои».

«Бесспорно, роскошь Иудеи,

Мой царь, – на восхищенье всем!

И всё ж Офир, страна сабеев, –

Как первозданный сад Эдем!

Земля, подвластная царице,

Мой господин, столь велика:

Окинуть взглядом даже птица

Её не сможет свысока.

О, Соломон, жаль, ты не можешь

Мариб увидеть с высоты.

Его черты в слова не вложишь,

Чтоб описать всей красоты.

Едва лишь отыскав в столице

Дворец, что садом окружён,

В ладони офирийской львицы

Я пал, усталостью сражён.

Придя в сознанье в час закатный,

Когда вернулся разум мой,

Я в путь отправился обратный,

Простившись с южною страной,

Где правит мудрая царица,

Где я увидел рай земной,

И чьи восточные границы

Ласкает океан волной».

«Коль всё, о чём ты мне поведал,

Не приукрашено ни чуть,

Скажи, слыхала ли Македа

И обо мне хоть что-нибудь?»

«Да, господин. И за морями

Не дремлет о тебе молва.

И ныне с щедрыми дарами

Идёт в Израиль караван».

Глава II

«Зовите Марка! С давним другом

Хочу я видеться сейчас. –

Своим на всё готовым слугам