Рыжая симфония сердец

Вечер медленно окутывал город, но здесь, в шикарном зале ресторана, царил ослепительный, пирующий праздник жизни. Это был выпускной, тот самый вечер, о котором мечтали все. Все смеялись, кружились в танце, делились головокружительными планами на будущее. А я стояла в углу, как незваный гость на собственном празднике, и в груди разрасталось тягучее, давящее чувство пустоты.

Гости, в роскошных платьях и смокингах, порхали по залу, словно яркие, беззаботные мотыльки. Шум их веселья, их объятия и напутственные слова перед «взрослой жизнью» – всё это долетало до меня, и каждый смех отдавался болезненным уколом. Для них это был триумф, для меня – горечь: рядом не было никого, кто мог бы разделить этот рубеж, кто гордился бы мной.

Бокал с шампанским тяжело лежал в моих руках, взгляд был затуманен тоской. Это платье… Мы с мамой Мадлен так мечтали выбрать его вместе. Я будто слышала смех папы Луи, представляла его гордый взгляд. Их отсутствие сегодня – не просто пустота, это оглушающая тишина в центре торжества. Они всегда были моей опорой. Теперь они где-то далеко, в мире, который мне недоступен.

Почти полтора года назад произошла катастрофа. Мама Мадлен, мой биологический отец Луи, второй муж Фабрис и мой маленький братик Илис. Они возвращались домой из столицы, Ксанрома, когда неконтролируемый грузовой аэрокар, нарушивший все мыслимые правила и график в сезон дождей, врезался в их машину на аэростраде. Итог: вся моя семья погибла. Водитель грузовика отделался царапинами. Несправедливость, от которой до сих пор перехватывает дыхание.

От пережитого шока я едва не забросила колледж. Меня буквально вытащили из этого состояния мой друг Сорин Шаббо с его семьей и… третий муж матери, Ален Шовви-Серро тоже старался. Вот только Алена я старалась избегать всеми силами. Он заботился, но его присутствие, его опека душили меня.

Мама любила Луи и Фабриса, и третьего мужа она не хотела. Но два года назад Совет Ксанрома издал указ: каждая женщина планеты обязана иметь троих мужей. Причина проста и трагична для мужчин: их в пять раз больше, чем женщин. Это попытка хоть как-то дать им шанс на семейное тепло, так как многие оставались одинокими до конца жизни. Поэтому многие мужчины соглашались быть даже мужьями нагинь с планеты Нагайн, нашим магическим сородичам по солнечной системе.

– Агнес, ты совсем задумалась, – голос Сорина вырвал меня из петли воспоминаний.

Я подняла голову, чтобы посмотреть на него. В свои девятнадцать, он вымахал почти до 1,9 метров, делая мои 1,75 метров демоницы не такими уж внушительными. Волосы его были угольно-черные, с модным, чуть небрежным, но всегда аккуратным фасоном, который подчеркивает его красивые черты лица. Он часто проводит рукой по короткой стрижке, когда нервничает или задумывается. Его самая яркая черта – изумрудные глаза. Они не просто зеленые, а насыщенного оттенка, который особенно выделяется на фоне его чуть загорелой кожи. В них часто мелькают озорные искорки.

– Есть немного, – призналась я, ощущая ком в горле. – Вспомнила… о них. Мне их очень не хватает.

– Ох, Агнес, – Сорин мгновенно притянул меня к широкой груди, целуя в лоб. – Мне очень жаль. Но ты же знаешь: моя семья – это и твоя семья. Мама в тебе души не чает.

– Я просто не такая "баламутная", как вы, – я хихикнула, вспоминая всегда шумные вечера у Шаббо. – Особенно, как Клео и Оскар.