Нейросети

Пост-анекдот эпиграф:

Приходит Пелевин в копи-центр и говорит:

– Сделайте мне пожалуйста копию.

Ему говорят: – Хорошо, давайте.

А он им: – Что я вам должен давать?

– Ну, это, с чего вам делать копию. Оригинал давайте.

– А у меня нет никакого оригинала, сделайте мне просто, симулякр.

Ну что им делать, Пелевин уважаемый человек, известный русский писатель. Постарались всем отделом, и сделали ему Симулякр. Только ни в один из копи-центров сети его больше никогда не пускали.

Был обычный Питерский осенний день, только что без дождя. Анастас, который наверно мог бы быть горд, что он студент кино-ВУЗа ГИКИТ, будущий режиссер, шел по улице. Но настроение его было еще более безрадостное, чем это нейтрально-серое небо, которое не могло даже нависнуть над городом, потому что выглядело как равнодушный фон для чего угодно. Чего-то, что создать Богу не хватило фантазии, или было просто лень, как это часто бывает в Питере. А проблемы фантазии, то есть драматургии, заботили студента сейчас как раз больше всего. Он взялся писать сценарий для своего дипломного фильма вручную, и почти написал его, но потратил на это слишком много времени. Его мастер по режиссуре говорил, что это все равно, что мыть полы тряпкой вместо робота-пылесоса. Из-за работы над своим фильмом он начал пропускать занятия по промптингу, нейроскетчингу и тайм-хакингу. Хуже того, он начал снимать кино, используя живых актеров из маленького безвестного театра неподалеку. Нищие артисты стоили недорого, но сколько это занимало времени! По сравнению с однокурсниками, которые генерили все на нейронках за пару дней: и сценарий, и видео, и музыку, он в свои 22 чувствовал себя мастодонтом.

– Откуда эта любовь к устаревшим технологиям? То, что в 2031 году их еще не выкинули из программы обучения – только бюрократическая формальность! А может человек просто не знает, куда девать время своей жизни? – язвительно говорила его драматургичка, и её смазливое анимешное личико презрительно-мило морщило носик, как Кира Найтли, что на новом 3Д проекторе было особенно четко видно. Конечно, как и во всех институтах, большинством преподавателей были уже нейросети. Оффлайнами, то есть людьми, были только мастера режиссуры, декан, инфоматик, физрук (который вел биохакинг) и завхоз.

И большинство из них тоже давили на него, как могли. А его девушка, показательно разочаровавшись в нем, сказала, что поедет к маме в Набережные Челны, и не уточнила, когда вернется, или он за хлопком двери чего-то не расслышал. «Я всегда тебе говорила, как ты собираешься зарабатывать на жизнь, на нас? Если ты не изучаешь передовые технологии, а занимаешься этим своим маразмом? Да ты останешься за бортом, через год тебя никто на работу не возьмет! Вот мой младший брат Эдик уже ведет курсы по генерации реклатента, написанные нейросетями…» – её пронзительный голос продолжал звучать в ушах. А ведь он пытался сосредоточиться, доделать фильм, у него был сюжет как бы из жизни, пронзительный, трогательный и простой. Фильм должен называться «Посох Деда Мороза», и это будет про отчаяние и захолустье, про внезапную дружбу с ребенком из местного ДК, взаимопомощь и душевное тепло. Только где взять сил и времени? У него все-таки был принцип придумывать все самому, или брать из жизни.