Амфидэма

Раннее утро, теплое лето. С чуть приоткрытого окна городского офиса чувствуется запах цветов и свежей травы, скошенной по утру дворником. C улиц доносится беззаботное щебетанье разных городских птиц, которые наевшись до отвала сидят сутками напролет, и от безделья им остается только щебетать на проходящих мимо людей, подлетать к кормушкам набивая своё брюхо разными птичьими вкусностями, оставляемые жителями города, в надежде погладить толстых и неуклюжих птиц. Cделать знаменитое фото птички на руке, потом сутками обсуждать с родными и близкими о случившемся, будто это имеет какой-то смысл. Обсуждать всё подряд, всё то, что имеет немного смысла, какое небо голубое или как растёт трава или, ещё много или.... С утра уже во всю плещется неугомонная жизнь всех тех, кто работает. Бабки, сидящие на лавочке, у них все темы пройдены и им нечего обсуждать свою жизнь, их жизнь ничем не дополняется, кроме дня сурка, начинающегося с утра и до ночи. Куда интереснее обсуждения молодых, у которых вся жизнь впереди, которые познают свои ошибки и делают новые, постепенно учась чему-то. Суеты повседневной хватает, в городе у каждого жителя свои планы, которые расписаны на день вперед, а у кого-то и на годы. Словно всё подвластно их планам, времени и событиям, только одно дело планировать, а другое следовать плану, эти вещи складываются в умах лишь у единиц.

Много ещё о чём размышлял Билли, когда-то не в далёком прошлом… Когда сражался за страну, когда ушел добровольно на год по контракту, в армии думал о случае, о человеке, враге с той стороны жизни. Таком же молодом и принципиальном как он. Да, эти принципы, они въедаются в человека в подсознании и, может быть, они и делают то самое, что называется человеком. Билли полз к вражескому окопу, с ним ещё были бойцы, потерь много с обеих сторон, как и крови, грязи и дронов над серым небом, которые кружили как стервятники в поисках ещё живой добычи, но смог над головами от жаркой, знойной битвы туманил их взор. Билл произнес:

–Есть кто живой там в окопе, отвечай быстрей, бросаю гранату.

–Постой, есть, – прозвучало звонко в ответ.

–Выходи сука с поднятыми руками.

Выкрикнул Билли. Он был на взводе, адреналин бил по всему телу, растапливая ещё сильнее и без того горячую кровь, отдышка пробивала нос до хрипоты, но сил было много, сослуживцы притаились, выжидая врага. Человек c той стороны окопа ответил с твердостью в голосе:

–Я не буду сдаваться.

–Капец тебе воин!

Билли прокричал досадно, убийства его не красили, но и не было пощады к врагу, только ненависть, закалённая и закреплённая в боях, за потери своих новых друзей, которых уже нет с ним.

–Дай минуту враг.

С той стороны окопа человек что-то копошился, Билли заподозрил, что он готовит засаду бросив в него гранату, но угол броска слишком не велик чтобы провернуть этот манёвр, человек продолжил звонким криком:

–Ты православный?

Билли, перезаряжая оружие крикнул:

–Нет…. К чему вопрос?

Хохол, не задумываясь сообщил:

–Я верующий.

–Похвально.

Хохол спросил:

–Ты так и не ответил.

–Я атеист.

Хохол задумался, потом выкрикнул:

–Очень сложно быть атеистом на войне.

Слышно было отчаянный смех врага. Билли про себя согласился, он знал, что когда прижимает, люди становятся слабыми, а кто не верующий то становились верующими. Им нужна была надежда, тот самый спаситель, который поможет и защитит от смерти, но у Билли были принципы, это логика, этим всё сказано.