На переломе

© ГБУК «Издатель», 2016

© Смирнов В. Б., 2016

Вторая мировая война и Великая Отечественная как сегмент наиболее ожесточённых сражений стала крупнейшим драматическим событием планетарного масштаба, грозившим уничтожением человечества. Любая война, даже максимально локальная, не обходится без жертв. Но таких многомиллионных за сравнительно короткий срок (Вторая мировая длилась семь лет, Великая Отечественная – пять) не было даже за известную Тридцатилетнюю, потому что парадокс цивилизации заключается в том, что цивилизующийся человек в первую очередь развивает и неутомимо совершенствует средства собственного уничтожения. И в конце концов может довести мир до полного исчезновения этой биологической особи, которая уже в наше время, казалось бы ещё далекое от очередного всемирного потопа, дошла до такого уровня расчеловечивания, который на голубом экране виден всем невооружённым глазом. Создаётся впечатление, что перед нами приматы в современном одеянии, а зачастую – и без него.

Стоит ли теперь удивляться тому, что события семидесятилетней давности никого не оставляют равнодушными, кроме дегенерирующих личностей. Споры о результатах войны, о количестве жертв, понесённых воюющими сторонами, о превосходстве вооружений с той и другой стороны, об успешности или безуспешности дипломатических потуг каждого государства, о стратегической дальновидности командования и способности к воплощению армейских замыслов, и о многом другом, вплоть до умственных и нравственных качеств отдельных военачальников и, тем более, о достоинствах и недостатках руководителей, возглавлявших военные коалиции, не затихают и по сей день. И глупо было бы надеяться на их скорое окончание, исходя из психологического многообразия современного человека, особенно тех личностей, у которых повреждён интеллектуальный огнетушитель, утративший способность укрощать пожар собственных страстей, не подчиняющихся разуму. А при нашей липовой многопартийности, цель которой ещё более накалить страсти и разобщить общество, а также утолить самолюбие наших политических монстров, споры эти могут идти до скончания века, которому осталось почти столько же лет, сколько прошло с начала Великой Отечественной.

Рассматривая Сталинградскую битву в контексте Большой войны, мне придётся обращаться к новейшим историческим источникам, которые трактуют события семидесятилетней давности с достаточной, на мой взгляд, объективностью, доказательностью и без повторения сложившихся в былые времена – под давлением официозной историографии – стереотипов, отцензурированных в угоду титулованным военачальникам, забывшим упомянуть в послевоенных мемуарах о своих ошибках и просчётах на пути к Победе.

Разумеется, отсепарировать из миллионов кубометров той жидкости, которая семь с лишним десятилетий лилась на головы военных историков и литераторов, пытавшихся дойти до сути событий прошлого, некую консистенцию, способную удовлетворить своими вкусовыми и питательными свойствами всех без исключения, дело неосуществимое. Но, слава богу, в последнее время творческий мир всё решительнее отходит от монологизма к диалогическому разрешению спорных вопросов, помогающему – не без баталий – приближаться к доступному современному сознанию – если оно не ангажировано откровенной ложью и политическим лицемерием – рубежу истины.