Турист.

По несчастью или к счастью, истина проста:

Никогда не возвращайся в прежние места.

Даже если пепелище выглядит вполне,

Не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне.

Путешествие в обратно я бы запретил,

Я прошу тебя, как брата, душу не мути…

(Геннадий Шпаликов)

– Попов, ты у доктора был? – поинтересовался мимоходом шеф.

– Был.

– И что он сказал?

– Что надо закрыть гештальт, – устало проворчал Александр.

– Ну так закрой. Только у тебя медкомиссия не пройдена.

– Не могу.

– Почему?

– Она умерла.

– И что теперь делать? Мне отчеты сдавать. А у тебя гештальты не закрыты. Решай этот вопрос. Срочно решай. Иначе нам премию не выплатят.

На этих словах все в офисе замолчали, перестали работать и оторвались от экранов.

– Как это не выплатят? А я ипотеку взял, – заканючил Славик.

– А я в кредит путевку приобрела. Как я теперь ее оплачу? Я на премию рассчитывала, – простонала Кира.

– Вот видишь, Алекс, из-за тебя у нас у всех будут проблемы. Немедленно закрой гештальт. И чтобы больше мы к этому вопросу не возвращались, – прорычал наставительно шеф.

Алекс посмотрел на босса и понял, что тот говорит въевшимися в подкорку шаблонами, не задумываясь над смыслом слов. На автомате. Бессознательно. Чисто механически. Он даже не услышал, что Алекс ему рассказал про смерть. Умерла та, перед кем у него непогашенный душевный долг. Не закрыть ему гештальт. От того бессонница и нервы не в порядке. От того и психологи его по адову кругу гоняют который месяц. Но шеф прав в одном – решать проблему так или иначе надо. Назрела. Не отвертеться.

Все началось с простой бессонницы. Их лаборатория каждый год проходит диспансеризацию. Работа ответственная, поэтому начальство печется о здоровье своих сотрудников. Алекс взял и пожаловался терапевту на бессонницу, которая мучает его почти год. Кто его за язык тянул? Сам себе из ничего проблему создал.

Психолог за это уцепился, автоматом «здоров» ставить наотрез отказался. И начался бег по кабинетам. Куда Алекса только не гоняли. Куда только щупами в нем не лазили. Где только не светили аппаратами. Ничего не нашли. Однако, признать здоровым отказались. Мол, бессонница – это не пустяк. Сегодня не спите, а завтра вы себя или робота покалечите, или вообще планету уничтожите. Как же они его достали! Вернуться бы на много лет назад. И все в своей жизни сделать по-другому. С самого начала свою судьбу переиначить. С чистого листа начать жить.

Алекс часто думал, на что он готов пойти ради родных ему людей. И сегодня понял – на все. Абсолютно на все. На любое преступление. Лишь бы вернуть…

В подвале было тихо. Алекс заранее взял ключи от склада запчастей. Шефу сказал, мол, надо учет по старым запчастям провести. А то в документах бардак. На самом деле ему нужны были запчасти для машины времени. Для своей машины. Личной. Которую он собирает дома уже два года.

В подвале было тихо, светло. И Алекс задумался о жизни. Рассматривая запчасти от старых, забытых, устаревших и никому не нужных изобретений, он невольно стал сравнивать, как жили тогда, и как сейчас.

Сто двадцать лет назад родилась его бабуля. Воспоминания о том времени у нее хорошие. Как начнет рассказывать, так обязательно песню затянет. И такие эти песни несчастные, заунывные. Про любовь, про тоску. Алекс уверен, что нет никакой любви. Есть зов родной крови, есть привычка жить вместе, когда люди настолько притираются друг к другу, что становятся очень похожими. И все равно песни эти трогали его. Как будто прошелся гусляр по невидимым струнам души, разбередил раны застарелые. Не его времени песни – из серого прошлого, а душа стонет, понимая чужую боль. Впрочем, какие у него раны? Никаких…