Мои впечатления о XX веке. Часть II. 1953—1968

Корректор Екатерина Василенко

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Валентин Скворцов, 2020

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-2444-9 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-2443-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В последние дни августа 1953 года я поселился в общежитии в новом здании МГУ на Ленинских горах, в комнате «В-1256 левая». Это означает: зона В, 12-й этаж, левая комната в блоке 56. В главном здании было (и есть) 11 зон, пронумерованных буквами от «А» до «М». Слово «зоны» сохранилось со времени строительства и, быть может, было навеяно тем, что основными строителями были заключенные. Позднее зоны стали называть секторами. Кстати, некоторые буквы в наименовании зон были почему-то пропущены. Нет зоны З, зато есть зона М и зона Ж. Все студенты, включая первокурсников, получили по отдельной 8-метровой комнате, а аспиранты жили в комнатах по 12 метров, и у них в каждом двухкомнатном блоке был телефон. Правда, это продолжалось лишь год или два после открытия главного здания. Уже со второго учебного года начались уплотнения, и в бывшие аспирантские комнаты стали селить по два студента. А первый год отличался еще тем, что в наши комнаты стучались уборщицы и, если заставали нас дома, то, как в образцовой гостинице, спрашивали, когда можно убрать комнату. Не хватало только таблички «Не беспокоить». На каждом этаже недалеко от лифтов сидела дежурная, в первый год вполне еще приветливая, перед ней были телефоны и пульт с кнопками для связи с каждой комнатой. Если в прихожей нашего блока раздавался один звонок, то значит, к телефону вызывают меня, а если два – то моего соседа Рамиля из правой комнаты.

Самым приятным местом на этаже были просторные гостиные, по одной на каждые два этажа. Лесенка в гостиной вела на балкончик на уровне верхнего этажа, где обычно стояли шахматные столики, и я в первый же день там с кем-то сразился. А внизу стояло пианино и был телевизор. На пианино чаще всего наигрывал что-нибудь джазовое наш однокурсник Витя Шебеко. Более серьезные вещи играл заходивший в гости в общежитие москвич Андрюша Степанов. Москвичи очень часто после занятий задерживались в общежитии, которое было, несомненно, центром общения. В этом смысле мы, общежитские, оказывались в привилегированном положении по сравнению с москвичами, которым к тому же тогда было довольно трудно добираться из Москвы до университета. Ведь метро тогда не доходило до МГУ (станция «Университет» открылась только в 1959 году). До университета добирались автобусами от Киевского вокзала или от Октябрьской площади. А из общежития утром, чтобы попасть на лекцию, достаточно было пробежать по коридору на 19-м этаже общежития и оказаться на 13-м этаже мехмата. Правда, сначала надо было еще успеть спуститься на лифте вниз в столовую позавтракать, но если не успел, можно что-нибудь перехватить в буфете на факультете.

Гостиные были всегда открыты. Лишь много позже, через несколько лет, к концу хрущевской оттепели, когда усилился контроль над общественной жизнью студентов, для проведения какого-нибудь вечера или собрания в гостиной нужно было получить разрешение партийного начальства. А тогда, в первые годы, почти каждый день в гостиных что-нибудь происходило. Большие стеклянные двери из гостиной вели на балкон, выходящий во двор зоны. Со двора было видно, на каком этаже происходит что-нибудь интересное. Прежде всего, конечно, нас интересовало, где в этот вечер танцы. А по субботам и воскресеньям они были почти на каждом этаже. Правда, в первый год некоторое осложнение вызывало то, что зоны общежития были разделены на женские и мужские. Зона В была как раз мужской, а наши девочки жили в зоне Б. Но мы к ним и они к нам проходили в гости без проблем. Потом от раздельного проживания отказались, а когда его снова ввели через несколько лет, то режим прохода в чужие зоны крайне осложнился. Доходило до смешных ситуаций, когда мужу приходилось оформлять одноразовый пропуск на посещение жены. Эти колебания от либерализма к ожесточению режима и обратно продолжались и в последующие годы.