Сомнения Роберта Фаррела

На десятый день рождения к Роберту Фаррелу пришел странный гость.

За полчаса до этого мама, оторвавшись от общего веселья, скрылась в комнате, где лежал больной дедушка. Через несколько мгновений она, встревоженная, сделала телефонный звонок и уже не показывалась из комнаты своего отца до того, как в дверь не позвонил тот самый гость.

Когда мама впустила его в дом, Роберт увидел, что это был человек средних лет, немногим старше мамы. Мальчик сделал такой вывод по небольшому росту пришедшего – взрослые разговаривали на равных, смотря друг другу в глаза.

Все самое важное Роберт определял длиной, шириной и высотой. Когда повзрослеет, количественное перейдет в качественное.

Гость снял черное дорожное пальто, ботинки, не поддавшись на заверения мамы, что их можно не снимать, так как в доме все равно грязно и уборку она будет делать чуть ли не сразу после ухода этого гостя. Он все-таки снял свои ботинки. Мама приняла его шляпу и указала в сторону комнаты, где лежал дед. Гость взял с тумбочки сумку и, словно на цыпочках, стараясь не выдавать своего неуместного присутствия в разгар веселья, прошел в комнату. Роберт заметил, как гость незаметно обменялся приветственными кивками с его отцом. «Откуда папа может знать этого человека?» – подумал Роберт.

Между тем мама скрылась в комнате вслед за гостем.

Потеряв из виду объект своего любопытства, Роберт утратил к происходящему в комнате деда всякий интерес. Празднование дня рождения было в разгаре. Мама в последний момент перед приходом гостя успела вынести торт. Сегодня собрались все друзья Роберта. Даже нелюбимый Жульен, которого в школе дразнили Совой. Не из-за того, что он был сонным на уроках и часто просыпал занятия. Всем своим видом полного, упитанного карапуза, с полным отсутствием шеи, потому что голова плавно переходила в плечи, он напоминал напыщенную птицу филина. Впрочем, своим характером он с лихвой оправдывал прилепившееся к нему прозвище. Именно прилепившееся, потому что к человеку сдержанному и приветливому не пристает всякая гадость.

В отсутствие мамы за столом хозяйничал отец. Получалось как-то неуклюже. Папа дождался, когда дети, налопавшись вдоволь сладкого крема и воздушной слойки, начали играть, чтобы присоединиться к жене.

За окном было сумрачно и вяло. Роберт не любил такую погоду. Сморщенные листья тоскливо болтались на скрюченных ветвях, не в силах оторваться, и ждали с нетерпением своего последнего путешествия. Когда ветер поднимался, они стучали в окно, беспомощно пытаясь привлечь к себе внимание людей по ту сторону стекла, словно что-то хотели сказать напоследок, что-то очень важное, известное только им. Во всяком случае Роберту казалось именно так. Но мама не разрешала открывать окно, тем более в такую промозглую погоду, потому что легкие ее сына были еще слабыми, и непредвиденный сквозняк мог нанести им вред. А листья умоляли и просили, испытывая последние мгновения надежды на ветру. Иногда Роберт просыпался ночью от слишком навязчивых ударов в окно.

Между тем, пока дети мирно играли в гостиной, в комнате, где лежал дед, происходил печальный разговор.