Пламенько. Часть первая

В голове его и было только лето, утро, мягкая постель. А на лице его, на руках – тепло солнечных лучей, пробивающихся меж штор.

Чуть приподнявшись с постели, Лука сразу же потянулся к тумбе, на которой стояла большая миска с мятными пряниками и стакан воды. Жадно, как не евши несколько дней, он кусал по полпряника за раз, запивая это глотком воды. Так он быстро умял целую миску, и бросил её к остальным – мискам, тарелкам, пакетам и бутылкам, валявшимся на полу.

Встав и потянувшись, лицо его быстро сделалось подозрительным к той тишине и спокойствию, что царили в квартире; к тому, что он не был разбужен криком, смехом и ведром воды на голову. С каждой секундой ему было всё труднее поверить, что он слышит только лёгкий гул города, просыпающегося за окном.

Осторожной поступью Лука двинулся к двери. Предполагая что-то недоброе, на мгновение он застыл, уже протянув руку вперёд. Поворот дверной ручки. Его рука неуверенно толкнула дверь. Протяжный дверной скрип. Сзади Луки, будто уже было в нетерпенье, протискиваясь между ним и чуть его не расталкивая, сквозняк поспешил ворваться в коридор. Тихо. Навостривши слух, Лука заключал, что в квартире и вправду была утренняя тишина, которой он удивился, как нежданной гостье.

Перешагнуть порог.

Принюхаться. Что-то зловонное. Мёртвое.

У Луки участился пульс. Не понятно дышал он в этот момент или нет. Он резко двинулся вперёд, каждый шаг встревоженный, быстрый, твёрдо ударяющий об пол. Секунда, и он выскочил в коридор.

– Вишня! – С надрывом вскричал Лука, тут же, чуть не скользя, кинувшись в конец коридора.

Он врезался в повешенную на потолочной перекладине девушку, сразу обхватив её за ноги, стараясь усадить к себе на плечи. И крича: «Вишня, Вишня!». Он держал её сзади и не видел её лица, но так и хотелось невольно представить ему, что оно всё красное с подёргивающимися глазами. Что ещё есть шанс. Отчего и сами собой оставались незамеченными все ощущения о том, как же она холодна.

И тут, откуда-то из тёмного конца коридора впереди сорвался громкий девичий смех.

Лука, в миг окаменев, а в следующий размякши и закатив глаза, дрожаще выдохнул. Он, конечно узнал этот смех и небрежно отпустил повешенную. Насупившись в лице, он направился в гостиную, выкрикнув попутно:

– Дура!

Лука весь трясся, дыхание было сбивчивым. Еле поступая, так чтоб не упасть, он дошёл до дивана, неловко об него оперившись и постарался плавно сесть, как ни в чём не бывало.

– На-на-на, на-на-на – «Пронанакивая» довольным голосом на всю квартиру торжественные мотивы, Вишня последовала за братом, немного запнувшись в своей песенке, когда проходила мимо повешенной девушки, которую ей пришлось от себя отталкивать.

Луке и не надо было видеть лица Вишни, подошедшей к нему, пританцовывающей походкой, чтобы понять, что сейчас у неё улыбка до ушей и это самодовольное лицо, умело разыгравшей его в очередной раз, сестры.

– Ты чего такой серьёзный? – Ехидно вопрошала Вишня, бодро поставив кулаки на пояс.

Лука не хотел показывать, как его напугал розыгрыш сестры, но руки всё ещё тряслись, и он чувствовал, что на нём явно не было лица. Он быстро заражался злостью и обидой, но пока что держал это в себе. А Вишня… Вишня всё больше светилась, уже с трудом сдерживая восторг от подступающего осознания того, как же хорошо ей всё удалось. Блестящая режиссёрская работа – жутчайший кошмар наяву для своего любимого братца!