УШЕДШИЕ В НЕБЕСА
РОМАШКА
" Сестренка, расскажи обо мне и мне, мне.. ", – перебивая друг друга, звучали голоса из вереницы мёртвых бойцов, явившихся этой ночью ко мне.
" И про меня не забудь, сестра, прошу тебя", выкрикнул кто то из вереницы.
" Непременно расскажу, о каждом, родненькие, обо всех расскажу, чтобы помнили вас, не забыли", пообещала им я, и обращаясь к первому из них, надпись на шевроне которого заинтересовала меня , спросила как его имя.
– У нас нет имён, сестра, только позывные, – перебил меня вышедший из вереницы бородатый мужчина, с простреленным животом, -наши имена остались в мирной жизни, а здесь, на войне, лишь позывные, – произнёс он с кавказким акцентом.
– Я АССА, а я Старик, я Близнец, я.., я – понеслось с разных концов вереницы.
– Тихо вы все, – крикнул боец, к которому я обращалась.
–Я Ромашка,я люблю ромашки и обожаю их дарить дорогим мне женщинам, – улыбнулся он,и помолчав немного, начал свой рассказ словами:
– я боец третьей роты батальона Алга, входящего в состав семьдесят второй бригады. Как и большинство присутствующих здесь, на эту войну я пришёл после недельного загула. В который ушёл, поймав жену на измене. Придя в себя после него и поняв, что жить с ней, как прежде, я не смогу, пошёл в военкомат и попросился добровольцем на СВО.После того как я попал в Алгу, побывал во многих горячих точках войны.
После Херсона нас бросили на купянское направление, потом на лиманское…
– Я тоже из этой роты, и я, я тоже, я, я.., – с десяток человек, отделившись от вереницы мертвецов, подошли к Ромашке и встали рядом с ним. Поприветствов каждого, Ромашка продолжил рассказ:
– Нашей задачей было освободить лесополосу в пяти километрах от занятой российскими войсками Егоровки и в нескольких км от Павловки, занятой на тот момент ВСУ. Наша третья рота в составе тридцати восьми человек направлялась туда на восьми БМП и нескольких танках.
В канун штурма нашей роте было сказано, что морпехи захватили посадки перед самыми Заячьем Ушками, поэтому мы ехали, как говорится" на расслабоне".Захватив с собой по девятьсот патронов, полторашку воды и тушёнку ,каждый.
Я ехал на второй броне. Подъезжали уже к концу лесополосы. Наша колонна растянулась в один ряд. Первый танк, тральщик, подорвался на мине. Ему сразу же откинуло трал. – Я был в нём, – перебил его один из стоящих рядом с Ромашкой,боец,целиком обгоревший.
– Затем в нас полетели джавелины.
В первые минуты мы опешили, а когда поняли, что это серьёзно, половина состава уже получила ранения. Спешившись, мы заняли оборону. Из посадок, вдоль которых мы ехали, велась жёсткая стрельба из пулемётов и автоматов. У нас начались потери. По нам били со всех сторон, не давая возможности поднять голову. Бой продолжался четыре с половиной часа. Всё это время я отстреливался, а враг всё пер и пер, появляясь словно из под земли. У меня закончились патроны,отстреливаться было уже нечем. Чтобы меня не взяли в плен,я подпустив поближе к себе нациков, среди которых были и афроамериканцы, дёрнул кольцо гранаты, висевшей у меня на поясе,и взлетел в воздух , забрав с собой часть окруживших меня нациков.
Сказав это Ромашка замолчал, в воздухе повисла тишина. Нарушивший её крик петухов оповестил о наступлении рассвета. Ромашка и вереница мёртвых исчезла.
