Все жанры Все авторы
Музей имени Данте - Глеб Шульпяков

Музей имени Данте

Страниц

180

Год

2013

Родившись в закате 70-х в стране СССР, которая быстро увядает, словно угасающая спичка, герой романа Глеба Шульпякова скитается по жизни, совмещая продажу бывших в употреблении книг и случайные репортерские работенки. Однажды, случайно наткнувшись на дневник загадочного переводчика по имени Данте, наш герой берет его в руки и открывает перед собой мир неизвестного человека, обнаруживая удивительные и захватывающие параллели между их собственными судьбами. И здесь приходит к простой, но неотъемлемой истине: без истинной любви к женщине жизнь лишена смысла...

Вдохновленный этим открытием, Глеб начинает размышлять о своих предыдущих отношениях и искать ответы на глубинные вопросы о любви и смысле жизни. Он осознает, что без этого великого чувства, есть лишь пустота и печаль. Пробуждение его души происходит, и он решает вернуться к своей истинной судьбе - быть подлинным поклонником женской красоты и великой страсти.

Герой романа отправляется в путешествие по извилистым тропам своего прошлого, в поисках настоящего источника любви и вдохновения. Встречая разных людей на своем пути, он находит разные отражения своей собственной души и истины. В конце концов, он понимает, что смысл его существования заключается в умении делиться своими эмоциями, находить гармонию с самим собой и со всем миром вокруг него.

Таким образом, роман Глеба Шульпякова становится уникальным опытом погружения в самые глубокие мысли и чувства героя, а также в закоулки его взаимоотношений с женщинами. В этом произведении вселяются энергия и страсть, позволяющие читателю погрузиться в собственный мир романтики и понять истинный смысл любви и жизни.

Читать бесплатно онлайн Музей имени Данте - Глеб Шульпяков

Часть I

1. Остановка в тайге

Через два часа мотор глохнет, машина скатывается на обочину. В тишине что-то потрескивает, механический сверчок под капотом допевает, дотягивает свою песню. Но вскоре он стихает.

– Сева!

Тишина.

– Всеволод Юрьич, – я оборачиваюсь.

Сева – редактор программы, которую мы снимаем. По образованию он историк. В наушниках у Севы музыка, и я просто разглядываю его в зеркале. Лицо, покрытое редкой щетиной, невидящий взгляд. Он даже не заметил, что мы сломались.

Водитель палец за пальцем натягивает перчатки. Над лобовым стеклом у него пришпилена фотография мальчишки, это его сын. Перед тем как выйти из машины, он поднимает глаза на карточку.

От удара дверью по кабине прокатывается волна холода. Через стекло видно, как водитель угрюмо, словно машина сама должна ответить, что случилось, разглядывает радиатор. Сплевывает, садится.

Я застегиваю куртку и вылезаю. Грунт мерзлый, камни покрыты седым налетом. Пустая дорога рассекает тайгу, как след от бритвенной машинки. Ветра нет – на сопках видно, как мелко выточены зубцы елок. Ярко желтеют березы и горит красный семафор – клен или осина.


С обочины тропа забирает вверх. На холме можно снова проверить телефон, но чудес не бывает, связи нет. А дальше спуск, и стопки опавших листьев пружинят под ногами.

На дне оврага родник, он обложен замшелыми бревнами. Увеличенные водной линзой, со дна выпукло белеют камни.

Вода ледяная, пахнет железом; пью до ломоты в зубах. Куртка у меня непромокаемая, можно лечь прямо на листья. Закрываю глаза. Голоса на дороге почти не слышны, и тишина, нарушенная моим приходом, восстанавливается.

Худшее позади, но что именно? Ведь ничего особенного не случилось. И я лежу до тех пор, пока холод не проникает под куртку.


С триколором и логотипами федерального канала наш фургон посреди тайги похож на игрушку. Так нелепа банка из-под «колы», на которую натыкаешься в лесу, или пустая сигаретная пачка на пляже.

Народ уже на дороге – курят, проверяют телефоны. Из машины выбрался Михал Геннадьич, или дядя Миша, как называют режиссера в группе; с азартом хорошо выспавшегося человека дядя Миша осматривает машину.

– Масло, шланг, – выдает приговор. – Хана, Игорек.

Через минуту снова его голос:

– «Он ей: «Мне? Семьдесят!»

Анекдот старый и дядю Мишу никто не слушает.

– «Я бы вам не дала!» – Она».

Дядя Миша переводит взгляд на Севу.

– «Да мне уже и не нужно…»

Тот, лузгая семечки, кивает.

Дядя Миша повторяет уже про себя:

– Да мне уже и не нужно.

Я пересчитываю людей. Поверить, что нашего осветителя увезли в больницу утром, невозможно. После сотни километров по тайге такое ощущение, что из города уехали неделю назад. Но это не так, еще утром мы были в Двинске.

Перед глазами серое, испуганное лицо, как он оправдывался с носилок: «Что-то с желудком, тушенка или пиво». Пытался раздвинуть побелевшие губы. А я даже не знал его имени.

Но график есть график, и мы выехали из Двинска без него. По дороге я думаю не о том, как мы обойдемся без света – свет может поставить оператор или дядя Миша, – а как нам, в сущности, повезло. Что, если бы его аппендицит открылся в тайге? В сломанной машине за двести километров от ближайшей больницы? Вот человек шутит, со всеми смеется. Поддакивает: «Пить надо меньше». А потом лежит на заднем сиденье и стонет от боли. И никто ничем не может помочь ему, никто и ничем.

Вам может понравиться: