Архимаг ее сердца

ГЛАВА 7. Алька и король
После того вечера как-то внезапно все ее оставили в покое. Словно забыли о том, что вот она, королевская невеста. С другой стороны, а что с этой невестой делать? Будущий супруг не стремился к общению, видать, до сих пор находился под впечатлением от столь пикантного сюрприза. Лиар Фэй передал Альке записку, что вынужден на некоторое время отбыть по делам к Сантору и будет отсутствовать дней десять. Единственная, кого Алька пока что наблюдала постоянно – молодая горничная, примерно тех же лет, что и сама Алайна. Несколько раз Алька пыталась с ней заговорить, но девушка отмалчивалась. Алька махнула рукой и свои попытки завести хоть какую-нибудь подружку бросила.
Она была совершенно одна во дворце, полном людей. Первые два дня скучала и страдала. Потом погрузилась в собственные мысли и немного успокоилась. Она думала о том, что у теперь у нее будет ребеночек, и что каким замечательным человеком оказался король, что позволил ей этого ребенка оставить, дать возможность родиться. Уже только за это она была готова быть хорошей женой и примерной королевой. Кто-нибудь другой обязательно бы потребовал от ребенка избавиться, а Флодрет… странно, правда? Но, похоже, под ледяной внешностью короля скрывался глубоко чувствующий и незлой мужчина. Было бы правильным сделать шаг навстречу, попытаться как-то поговорить… слово «подружиться» казалось неуместным. Но король не приходил и никуда ее не звал. Ходить на прогулку не запрещал, но Алька не знала, куда и с кем идти, а потому целыми днями просиживала к своих покоях. Хорошо еще, что горничная согласилась принести ей бумагу, перья, уголь. И Алька начала рисовать…
На большом листе дорогой бумаги появилось роутонское поместье, старый дом с седой крышей в обрамлении раззолоченных яблоневых ветвей. Потом – Робин и Марго. Зачем-то нарисовала Кьера, и на портрете он как будто помолодел, выглядел довольным и счастливым. А потом, на чистом листе, появилось лицо человека, которого она одновременно хотела забыть – и одновременно воскрешала в памяти. Широкий лоб. Пересеченная шрамом бровь. Выразительные глаза, темные, блестящие. Коротко, ежиком, остриженные волосы…
Алька вздохнула. Потрясла уставшей рукой. Подумала - а что было бы, узнай Мариус о ребенке? Обрадовался бы? Вряд ли… Да и как ему теперь скажешь, она пообещала его величеству никогда и никому не говорить…
Перешла к нижней части лица. На бумаге медленно проступал прямой нос с небольшой горбинкой, упрямо сжатые губы. Алька рисовала, устроившись у окна, тихо глотая слезы. Вот уж и правда, нужно забыть – и не получается, совсем. Не хватает его тепла, его объятий…
Когда на плечо тяжело легла чья-то ладонь, Алька взвизгнула, подпрыгнула, рассыпав угольки и опрокинув стул. Когда обернулась, кровь ударила в голову, щеки запекло. Рядом с упавшим стулом стоял король и удрученно смотрел на Альку. Потом молча наклонился, поднял стул и упавший неоконченный портрет. Посмотрел на рисунок и подал Альке.
- Ваше величество, - опомнившись, она сделала книксен. Приняла рисунок из рук короля и стыдливо положила его на подоконник, изображением вниз. Нехорошо как-то, она скоро выйдет замуж за этого мужчину, а рисует лицо мужчины совершенно другого.
- Ваше высочество, - он как будто передразнил ее и кивком обозначил поклон, - я наконец изыскал время, чтобы пригласить вас на прогулку, - взгляд скользнул на злополучный портрет, - но вижу, что вам и без моего общества не скучно.