В лодке, нацарапанной на стене - Михаил Шишкин

В лодке, нацарапанной на стене

Страниц

165

Год

2022

Михаил Шишкин, знаменитый российский писатель, родился в сказочной Москве в 1961 году, однако сейчас он живет и творит в восхитительной Швейцарии. В его литературном арсенале можно найти несколько известных романов, таких как "Записки Ларионова", "Взятие Измаила", "Венерин волос" и "Письмовник". Также, Шишкин славится своим литературно-историческим путеводителем "Русская Швейцария".

Михаил Шишкин не только один из самых талантливых писателей своего поколения, но и признанный лауреат нескольких престижных литературных премий, таких как "Большая книга", "Русский Букер" и "Национальный бестселлер". Его произведения захватывают и увлекают читателей со всего мира своей уникальной и глубокой тематикой.

Однако в его книге "В этой книге собраны тексты, написанные разным мной по мере приближения. Кто-то сказал, что культура возникла из чувства одиночества перед смертью. Есть легенда об узнике, приговоренном к пожизненному заключению в одиночке. Он годами черенком тюремной ложки царапал на стене лодку. И вот однажды ему принесли, как обычно, воду, хлеб и баланду, но камера оказалась пустой, а стена чистой. Он сел в свою нацарапанную лодку и уплыл. Книга – это лодка. Нужно просто так оживить слова, чтобы лодка стала настоящей, чтобы в нее можно было сесть и уплыть к тем, кто тебя любит и ждет. Культура возникла не из одиночества, а из человеческого тепла”. (Михаил Шишкин)" пронизывает сильная эмоциональная нить о состоянии одиночества и его влиянии на культуру общества. Шишкин рассказывает историю узника, которому удалось создать лодку на стене своей камеры, вырезая ее из деревянной ложки. И когда ему, наконец, приносят привычные вещи, он обнаруживает пустую камеру и привычную лодку в центре комнаты. Он садится в нее и уплывает, проникая таким образом к тем, кто его ждет и любит.

"Книга - это лодка" - таково основное послание, которое Шишкин хочет передать своим читателям. Необходимо оживить слова, чтобы лодка стала настоящей и открыла возможность уплыть в ожидание любимых и родных. Таким образом, культура возникает из человеческого тепла, а не из одиночества, как многие думают.

Тем не менее, необходимо отметить, что данная книга содержит оскорбительные выражения. Они включены автором, чтобы точнее передать эмоциональную составляющую его произведений. Шишкин всегда стремится к точной передаче чувств и эмоций, поэтому использование нецензурной брани является неотъемлемой частью его произведений.

Читать бесплатно онлайн В лодке, нацарапанной на стене - Михаил Шишкин

© Шишкин М. П.

© Бондаренко А. Л., художественное оформление

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Моей Жене


Пальто с хлястиком

Пальто с хлястиком

Есть известная полицейская фотография Роберта Вальзера, сделанная на месте его смерти: зима, белый косогор, следы в глубоком снегу, человек, упавший навзничь, разбросав руки. Стариковская шляпа отскочила в сторону. Таким его нашли дети на рождественской прогулке.

Он описал собственную смерть в рассказе, опубликованном за полвека до своего последнего Рождества. Герой коротенькой истории – неприметный, неприкаянный, никому не нужный, к пущему несчастью в придачу еще и гений, властелин мира. Он устает быть ненужным и уходит от забот так: заваливает мир снегопадом и ложится в сугроб.

Знание собственной смерти все же не привилегия писателя. Просто его легко поймать за руку – в прямом смысле слова – рука записывает то, что ему в какой-то миг открывается. В жизни каждого человека есть такие прорывы. Дырки в материи. Пункты передачи. В такие моменты композитор получает мелодию, поэт – строчки, любящий – любовь, пророк – Бога.

В этот миг встречается то, что в обыденном не пересекается, живет порознь, видимое и невидимое, суетное и сокровенное.

Начинаешь дышать в такт с пространством, в котором все происходит одновременно – и бывшее, и еще не наступившее.

Сущее играло с тобой в прятки, пряталось за прошлым и будущим, как ребенок, который в прихожей втиснулся под шубы на вешалке, а теперь выскочил, потный, счастливый, заливается смехом, мол, вот он я! Как же ты так – ходил мимо и не видел! Теперь тебе водить!

В такую минуту увидеть собственную смерть – пустяк, потому что предстает в своей восхитительной очевидности знание, что я никогда не рождался, а был всегда. Вдруг приходит понимание: не нужно цепляться за жизнь, потому что я и есть жизнь. И это не я чувствую, что у леса прелый запах изо рта, а это вселенная принюхивается к себе моими ноздрями.

Наверно, если чем-то можно измерить прожитую жизнь – то количеством этих отпущенных тебе встреч.

Очень хорошо помню, как я испытал это в первый раз. Мне одиннадцать. Запах горящих под Москвой торфяников. Мглистые дачные утра 1972-го. Привкус гари у всего, даже у горячей клубники с грядки. Мама едет в отпуск в дом отдыха на Верхней Волге и берет меня с собой. Одно из моих первых путешествий.

Шли дожди, мы жили в отсыревшем комарином домике, и сначала было скучно, несмотря на то, что каждый вечер крутили кино, но потом погода наладилась, в столовой у нас за столом появился новый сосед, дядя Витя, и жизнь наша преобразилась. Мы с ним купались, катались по Волге на моторке, ходили в лес. Дядя Витя был жилист, златозуб, без конца смешил маму своими историями. Из его шуток я половину не понимал, но рассказывал он так, что не смеяться было невозможно. Мамин новый знакомый мне очень нравился. Еще меня сразило, что он работал в тонвагене. Наверно, уже тогда меня завораживали слова.

Ну вот, без спроса называю того подростка мной, хотя совсем не уверен, что он согласился бы признать себя во мне нынешнем, седом, прожившем жизнь болезненном зануде с выпершим бесстыжим брюхом. Он очень удивился бы: какой же это я? Не знаю, нашелся бы я, что ему ответить. Вряд ли. Меня зовут как его – ну и что?

Из историй дяди Вити почему-то запомнилось, как в детстве, катаясь на коньках по реке, он с мальчишками иногда находил вмерзших в лед лягушек. Если на них пописать, они оживали и начинали шевелиться. А еще про войну. Он рассказывал про штрафников, которых могло спасти только ранение. Смыл свою вину кровью – возвращают награды и звание. И вот они устраивали самострелы – в руку или ногу через буханку хлеба, чтобы не оставался пороховой нагар.