За Черной рекой

Первое письмо

До того, как случилось Сотрясение я жила с мужем в рабочем поселке Толимино в пятиэтажной хрущевке на берегу Черной реки. Недавно я возвращалась из недельной поездки на литературный фестиваль. Был четверг, около десяти часов утра. Обычно в это время муж сидит в офисе, но иногда работает дистанционно. И если в этот день он остался дома, не исключено, что он сейчас где-то рядам.

Сотрясение произошло внезапно, в тот момент, когда я поднималась на третий этаж своего подъезда. Стены задрожали, дом перевернулся и ушел под воду. Он погружался все глубже, я начала задыхаться, но в этот самый момент водный поток превратился в воздушный, и я понеслась по всасывающему меня длинному тоннелю, крепко вцепившись в ручки своей дорожной сумки. Очнулась, когда вокруг послышались голоса, покашливания и топот босых ног.

Я оказалась вроде как в той же пятиэтажной хрущевке, но со значительными изменениями, словно кто-то нарисовал карикатуру на мой прежний мир, и картинка вдруг ожила. Дом был перевернут вверх тормашками, рухнувшая мебель громоздилась по углам, ковры и подушки смятыми грудами лежали под ногами. Надо мной стояла уборщица, тыкала в меня шваброй и переговаривалась с кем-то из соседней комнаты. Из их шепелявого разговора я поняла, что меня и еще нескольких человек занесло в параллельную реальность. Они говорили о том, что наш дом энергетически был связан и их домом, и в один момент две реальности сошлись в одной точке. То есть, все мои соседи, оказавшиеся дома в минуту Сотрясения, были выброшены на берег Черной реки в параллельном мире.

Местные называли себя джодами. Они бродили из комнаты в комнату, перешептывались, и, кажется, не понимали, что делать дальше. Эти джоды – очень странные существа. Мне они казались уродцами, но судя по их реакции на мою внешность, я на них производила такое же впечатление. Все они невысокого роста, чуть ниже моего плеча, рассеянные и вальяжные. Их язык очень похож на наш, только они коверкают произношение, «ф» у них зачастую звучит как «ш», и наоборот. Слово «шарф» они произнесли бы как «фарш». А Луну они называют Нуной. Некоторые слова и вовсе не совпадают с нашими. К примеру, кошек они называют псыжами. К слову сказать, кошки здесь тоже мельче наших, глаза у них ртутного цвета и близко посажены. А вдоль всего хребта от шеи до хвоста тянется ровный хохолок, окрашенный смесью ярких цветов – малинового, фиолетового и бирюзового – словно им сделали мелирование в салоне красоты. Все здесь как-то искривлено и комично. Кажется, ты пришел в комнату смеха и шагнул в кривое зазеркалье.

Меня они называют репатрией. Мое настоящее имя их не интересует, да и вообще, мое присутствие, похоже, раздражает. Как только случилось Сотрясения, они получили указ от Главы Правительства потесниться и расселить всех ввалившихся в их дом репатриев в своих комнатах, и вполне естественно, что это уплотнение не вызывало никаких добрых чувств у джодов.

В первое время я ходила из комнаты в комнату, пытаясь найти хоть кого-нибудь из земляков и расспросить о муже. Он тяжелее меня переносит одиночество, и я представляла, как бы он страдал, окажись вдали от дома среди странных недоброжелательных существ.

Когда прошел первый шок, я, чтобы чем-то себя занять, стала разбирать завалы мебели и прочей домашней утвари. Пыталась растормошить джодов и организовать что-то вроде субботника, но они лишь хмыкали себе под нос и разбегались от меня врассыпную.