Ключ из тишины

Первое, что осознал Кирилл, – это тишину в собственной голове. Не внешнюю, в метро и так грохочут колеса, а внутреннюю. Тот самый назойливый, привычный за годы голосок, что шептал «а вдруг опоздаешь», «а что они подумают», «осторожнее, ступенька скользкая», – умолк. Навсегда.

Он вышел из клиники «Афобоз» на Цветном бульваре, и мир будто выжали на максимальную контрастность. Снег не был просто грязным, он сверкал миллиардами кристаллических граней под жестким светом неоновых реклам. «ИДИ К ЦЕЛИ. БЕЗ СТРАХА». Кричащий смарт-баннер отследил его взгляд и сменил картинку на промо акции. Кирилл ухмыльнулся. Цель. У него теперь была только одна – посмотреть в глаза своему боссу, этому жирному пауку в смятом «Бриони», и спокойно, без единой дрожи в голосе, сказать все, что он о нем думает. А потом взять его за галстук и слегка постучать головой о стеклянный стол. Просто для тактильности ощущений.

В вагоне метро он поймал на себе взгляд девушки. Она сидела напротив, уткнувшись в смартфон, но ее глаза, широкие, с неестественно черными зрачками, были прикованы не к экрану, а к пространству прямо над его левым плечом. Кирилл машинально обернулся. Ничего. Только реклама нового нейроимпланта. Девушка медленно перевела взгляд на него. Ее губы шевельнулись без звука. Она показалась ему знакомой. Возможно, из рекламы какого-нибудь «глубокого» бренда.

«Побочка», – с легким презрением подумал Кирилл. Удаление миндалины иногда давало сбои: у кого-то пропадало обоняние, у кого-то – чувство ритма. Видимо, у этой – поехала крыша на зрительном. Он вышел на «Охотном Ряду», толпа приняла его в свои равнодушные объятия. Никакого дискомфорта от давки, никакого инстинктивного желания защитить карман. Страха не было. Была только эффективная навигация сквозь человеческий поток.

Офисная башня взметнулась в серое небо стеклом и сталью. Лифт плавно понес его вверх. В зеркале он увидел свое отражение. Лицо спокойное, глаза сфокусированные, ясные. Идеальный инструмент. Двери лифта открылись с тихим шипением.

Кабинет босса, Семена Игнатьевича, пахло дорогим кожаным креслом, кофе и властью. Тот сидел, развалясь, и смотрел стрим с гонок на дронах.

«Кирилл. Опоздал на семь минут», – не отрывая глаз от экрана, бросил Семен Игнатьевич.

Старая ярость, знакомая и горькая, вспыхнула в груди Кирилла. Но ее не сопровождал привычный спазм в животе, учащенное сердцебиение, желание оправдаться. Ярость была чистой, холодной, как скальпель. Он подошел к столу.

«Я прошел «Афобоз», Семен Игнатьевич».

Босс наконец поднял на него глаза. В них промелькнуло что-то – не страх, скорее любопытство, как у ученого, видящего результат эксперимента.

«Ну и? Чувствуешь себя сверхчеловеком?»

«Чувствую себя свободным», – сказал Кирилл, наклоняясь. Его пальцы легли на глянцевую поверхность стола. «И первое, от чего я свободен, – это от твоих вказивок, твоего гнилого настроения и твоего лица».

Он видел, как зрачки Семена Игнатьевича расширились. Это была не та реакция, которую он ожидал. Босс смотрел не на него. Он смотрел сквозь него, в ту же точку, что и девушка в метро. Его лицо, обычно надменное, стало пепельно-серым. Рот приоткрылся.

«Боже… что у тебя за спиной?» – прошептал он, и в его голосе впервые за все годы Кирилл услышал щель, трещину. Не страх, а нечто худшее. Ошеломленное непонимание.