Сильное ровное пламя гудело в камине. Яркие язычки с обманчивой легкостью плясали на березовых поленьях, притягивая взгляд. Парадный обеденный стол под китайским абажуром был придвинут ближе к огню. Вкусно пахло натопленным домом и жареным мясом. Вокруг стола расположилось семейство Фатеевых и их гости. В глубине богато обставленной залы неслышно сновала на кухню и обратно домработница Нюша. Праздновали Старый Новый год.
Глава семейства, действующий генерал-майор Федор Степанович Фатеев, никогда не понимал этих выдуманных праздников и не одобрял изобильных застолий вообще и уж тем более без повода. Но он понимал желание супруги лишний раз увидеться с детьми и внучкой. А потому сидел молча, насупив щетинистые седые брови, из-под которых бросал острый, цепкий взгляд на уже осоловевших гостей. Он давно бы разогнал этих любителей хорошо выпить и вкусно закусить на дармовщинку, но, видя, как светится лицо жены, терпел.
Первыми засобирались дочь с зятем:
– Мам, пап, поедем мы, ладно? Мне завтра на работу рано вставать, – тепло улыбнулась дочь и потянулась обнять родителей.
– Ну что же это, Мариша! И не побыли нисколько, все работа ваша окаянная, так и жизнь пройдет, – мать легко погладила Марину по плечу. – Сейчас скажу Нюше, пусть соберет вам с собой гостинчик. Нюша! Заверни Маришке пирожков!
Нюша выглянула из кухни, и согласно кивнула хозяйке: – Будет сделано, Серафима Кондратьевна!
– Костик, поехали! – повернулась Марина к мужу, искоса и с долей брезгливого интереса глядя, как ее рыхлый лысоватый муж буквально запихивает в рот последний кусок осетрины, отчего розовые щеки его мелко подрагивали.
– Сию минуту, Мариночка, уже бегу, вот только стопочку на дорожку тяпну, – ловко опрокидывая лафитник, засуетился Костик.
Марина поймала отцовскую усмешку. Генерал молчал, но во взгляде его было столько презрительной гадливости, словно он пальцами раздавил жирную муху.
Тут остальные гости загомонили, задвигали стульями, по очереди благодаря хозяйку за прекрасный стол. Мужчины целовали руку ей и с жаром трясли ладонь генерала. Нюша помогала одеться, безошибочно находила нужные шубы, подавала мужчинам каракулевые пирожки. Наконец, гости благополучно расселись по служебным Волгам и отбыли в Москву.
За столом остались генерал с супругой, их сын Владимир, его жена Карина и дети – общая дочь Анна и сын Карины от первого брака – Александр.
– Нюша, поставь чайник! – генерал расстегнул верхнюю пуговицу кителя.
– Хоть чаю спокойно выпьем! Мать, где-то там у тебя кизиловое варенье было, не поскупись, уж больно приторно, кисленького охота.
– Сейчас, сейчас, отец, я мигом, – засуетилась Серафима Кондратьевна и направилась в кладовку.
Чай пили молча, лишь изредка отвечая хозяйке на вопросы: кому подлить горяченького, не принести ли еще пирожка и прочее.
Напившись чаю, генерал обнял жену и со словами: – Спасибо, мать! – отправился в кабинет, приглашающе махнув сыну.
Прикрыв массивные двери, Федор Степанович опустился в кресло, Владимир сел напротив:
– Папа, ты что-то хочешь мне сказать? – он хорошо знал это упрямое сосредоточенное выражение отцовского лица и ничего хорошего не ждал.
– Я хочу спросить. Тебе известно, что у Александра роман со взрослой женщиной?
– Да, Карина что-то такое говорила. Я особого значения не придал. Он взрослый парень, в аспирантуру поступил и на кафедре работает. Сам себя содержит. Почему бы ему не завести роман? Что в этом особенного?
