Наши бабки на графских грядках

– Граф Тамир Логенберг.
Затем перевёл взгляд глубоких фиолетовых глаз на бабу Нюсю. Далее последовала церемония знакомства. Граф, действительно, оказался некромантом. Он состоял на службе Его Величества короля Карла пятого, прозванного Справедливым, но сейчас находился в родовом гнезде – оправлялся после ранения. Примерно через неделю его отпуск по ранению подходил к концу, и он планировал вернуться и приступить к своим обязанностям. По правде сказать, я смутно представляла – ЧТО может делать некромант во дворце. Оказалось, что не совсем во дворце. Была тут служба, называемая Королевская Служба безопасности.
– ФСБ, значиться, – с умным видом заключила баба Нюся.
Граф не стал ни подтверждать, ни опровергать её версию. Вместо этого, мрачно сверкнув фиолетовыми глазами, – я таких даже линз не видела, – вопросил:
– А теперь вы скажите мне: кто из вас умудрился вмешаться в мой ритуал призыва?
И посмотрел почему-то на меня.
– Який-такый призыв? Никакогу призыву не було. Мы тико фильму дывылись, а потом – раз! – и на траве лежимо и глазами лупаем. А Дашка так вообще без памяти валяется.
– Кстати, Даша, – проявил некую долю заинтересованности граф. – А что у Вас с рукой?
– Це у ней не з рукою, а з башкою, – зыркнула на меня баба Нюся. – Ночами спати трэба, а не мотатися на мотоциклетах з байкерами. Тьфу, прости господи, фулюганы, а не хлопци! – в сердцах хлопнула она себя по коленкам.
– Нет, – не согласился Логейнберг, – с головой у неё всё в порядке. Меня больше беспокоит рука.
– Сломала, – пожала я плечами.
Сзади сочувствующе протарахтел костями Васкис, и перед моим носом появился поднос с кружкой чего-то голубого и приятно пахнущего мятой. Это мне, что ли?
– Пейте-пейте, – кивнул граф, – это восстанавливающий отвар. Он взбодрит и придаст сил. А с рукой, я думаю, я Вам помогу.
– Тока з рукою? – подозрениями бабы Нюси можно было сейчас убить. – Ты смотри, – при этих словах мужчина поморщился, – знаю я, як мужики молодым дивкам допомогають познати прелести жизни. Тока потом их раздувае, и пузо на нос лезе.
– Анна Ивановна! – зашипела баба Таня.
– А шо я такэ сказала? Твий сынок допомогався вже. Ось вона, – кивнула на меня, – помищь яка гарна выросла.
– Анна Ивановна! – та поджала губы в обиде за сына. – Дарника – умница и красавица получилась. Благодарить надо, а не…
– Стоп-стоп! – прервал их перепалку граф, и я была ему благодарна. – Я сейчас в вашем присутствии подлечу Дарнику, познакомлю вас со слугами и мы все пойдём в столовую!
Очень вовремя. Мой желудок при слове «столовая» радостно сжался и больно вштырил мне под рёбра. Мол, хозяйка, ты как хочешь, а еда должна быть в животе! Иначе, зачем живот нужен?
А дальше я впервые в жизни видела, как действует магия… Парни, по дороге из травмпункта, наперебой рассказывали о своих бывших переломах, не преминули обмолвиться и о процессе снятия гипса. По их словам гипс распиливали страшной пилкой. Я уже тогда начала трусить. Всегда боялась всего режущего, а тут прямо на мне пилить будут! Вдруг, руку отпилят нечаянно? А что? Наверное, такое бывало, только это нигде не афишировали, чтоб людей не пугать. И не надо убеждать, что под линию будущего разреза подкладывают металлическую пластинку, всё равно – страшно. Но тут граф, отколупнув кусочек гипса, подвесил его в воздухе, затем распылил и занялся уже моей рукой. Гипс просто исчез, стаял, обнажив совершенно чистую кожу. Потом руку окутало синее свечение, по костям пробежались горячие пчёлки и всё.