1. Глава 1
В клетке было сухо, тепло и сытно. Но это все равно была клетка. В которой все мы сидели в ожидании своей участи. Словно пойманные в силки звери на потеху хозяину, которому отныне и принадлежат права на нашу жизнь.
Еда здесь была обильной, но совершенно безвкусной: белково-витаминный концентрат, содержащий необходимые микроэлементы и биологические добавки. Места для сна в меру удобными. Пространства, чтобы размяться, не мешая другим, тоже хватало. Но это ничего не меняло. Глаза все равно с тоской смотрели туда, за серебристые прутья клетки, ограничивающие нашу свободу. Хотя… С каждым прожитым в замкнутом пространстве днем острота чувств притуплялась все сильней и сильней. Эмоции умирали. На смену им приходила апатия.
Клеток здесь было много. Если подойти к передним прутьям, то в ряду напротив я могла увидеть пять загонов, содержащих в себе минимум по пять-семь женщин, принадлежащих к самым разным расам. Итого в этом просторном и гулком помещении содержалось более пятидесяти пленниц. Но даже несмотря на то, что никто не оставался в одиночестве и изоляции, психика неизбежно ломалась у всех. Я видела, как постепенно гасли глаза пленниц, напуганных своей участью до такой степени, что кроме шороха и шагов наших надсмотрщиков, других звуков в помещении не было. И когда раздавались уверенные, тяжелые мужские шаги, все мы, будто смытые в море приливной волной, невольно мгновенно вжимались в заднюю стенку клеток. И ждали: кому не повезет сегодня? Кого заберут, чтобы больше никогда не вернуть?
То, что мы сбивались в кучки в дальних углах клеток, нас не спасало. Никогда. Надсмотрщики всегда приходили, четко зная, кто им нужен. И вытаскивали несчастную жертву, даже если она забивалась за спины товарок по несчастью или пряталась в туалет. И никогда, никто не становился на их защиту. Самоубийц среди пленниц не было. Каждой хотелось пожить еще хотя бы чуть-чуть. А те, кого забирали, назад уже никогда не возвращались. Иногда, конечно, надсмотрщики приходили, чтобы втолкнуть в ту или иную клетку очередную насмерть перепуганную пленницу с остекленевшими от ужаса глазами. И тогда остальные расслаблялись. В этот раз пронесло.
Сегодня мы тоже привычно дружно вжались в заднюю стенку клетки, едва заслышали ненавистные шаги. Звук соприкосновения ботинок на магнитных подошвах с металлическим полом не спутать ни с чем. Мы дежурно замерли, съежившись, стараясь стать меньше и незаметнее. Но потом…
— Ну вот! — набатом вдруг прогремел под сводами ангара самодовольный и неприятный мужской голос. — Все, что сейчас есть! Выбирай любую!
Слышать такое было страшно. Но и непривычно. Надсмотрщики обычно делали свое черное дело молча. А сегодня…
Шаги медленно, но уверенно приближались. Самодовольный вдруг предложил:
— Если хочешь, бери двух. Или трех. Хотя, признаться, я не понимаю твоей логики: ты же можешь оставить себе после успешной операции любую! — В самодовольном голосе слышалось то ли осторожное любопытство, то ли какое-то опасение. — И я об этом даже не узнаю…
— Эти уже прошли медицинский контроль, — хрипловато перебил Самодовольного другой голос. Холодный и равнодушный. Мертвый. От него по коже дыханием космоса пробежался озноб. Это существо мужского пола явно было смертельно опасным.
