Готика камня

© Евгений Сазонов, 2024

ISBN 978-5-0064-1998-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Италия. Мальчезине. 1990 год.

Желания. Откуда они берутся? Как работает тот двигатель, что запускает в нас стремление к цели? Нам понятна жажда человека к комфорту, достатку, обладанию чем-либо или кем-либо, но существуют и желания-исключения, не до конца ясные нам, не до конца принимаемые нашей рациональностью. Эти желания до поры дремлют в творческих воплощениях. Прикоснувшись к особым искусствам, человек бывает заражен идеей, она владеет им, будит по ночам, забирает силы, подавляет волю, и несчастный становится одержим так сильно, что-либо смерть, либо исполнение желаемого могут подарить ему успокоение…

Вот уже минуло тридцать лет, как Сальваторе оставил мирскую жизнь и посвятил себя Господу. Близкие считали сей выбор чудачеством. Быть в здравом уме и отказаться от благ, уготованных отпрыскам семьи Пеллегрини, – поступок сомнительный. Мольбы матери и холодная бескомпромиссность отца не возымели власти над решением юного Сальваторе. Потребность в служении, наполняющая его светом, вспыхнула с первых дней осознанности. Этот свет берег в себе детскую радость, вселяемую простыми вещами, будь то плескание на берегу моря в солнечный день или восторг от вкуса шоколада. До сегодняшнего вечера Сальваторе Пеллегрини пронес через всю жизнь доброту и желание помогать ближнему, и, несомненно, сан пресвитера был получен им заслуженно.

Но как и любой смертный, пресвитер имел свои тайны. В совсем юном возрасте что-то ухватилось за его чистую душу. Крохотный, но цепкий крючок выпорхнул из греческого мифа о Пигмалионе и затаился в потаенных закутках бессознательного. Легенду о скульпторе, что полюбил собственное творение и добился его оживления, Сальваторе прочел в возрасте девяти лет, и с тех пор эта история приятно тревожила его. Он не мог объяснить себе странного влечения ко всякого рода статуэткам и бюстам, но иногда, рассматривая бездушные фигуры или фигурки, он мысленно возвращался к мифу, что в свою очередь возбуждало желание сродни любовной страсти. В такие моменты он мечтал стать скульптором, обтесать камень, владеть волей камня, а может и самому превратиться в камень. Окружающая обстановка словно сбрасывала маскировку нормальности: неживое рассказывало свою историю, и голос камня ласково пробуждал приятные покалывания в затылке. Однако религиозный стыд пресвитера стоял выше странного удовольствия и ловко спроваживал наваждение в дальние закрома, где греховные помыслы крепли, откармливаясь на других страстях, свойственных любому человеку…

В городке Мальчезине воцарился поздний вечер. Выцветшие витражи церкви, за которыми цвел июльский зной, нагревались весь день, заливая помещение духотой. В такие вечера находиться в приходе было под силу не каждому католику, поэтому Сальваторе, оставив молитвы на утро, засобирался домой.

Уже на пороге его внимание привлекла приоткрытая дверь ризницы. Пресвитер замешкался. Храм пуст. Кто осудит? Кто поймет? И напоследок он решил заглянуть в свою сокровищницу, зажег тусклую свечу и принялся разглядывать Ее, пытаясь, как и множество раз до того, постичь тайну греческого ваятеля. Каменная статуя Девы Марии в натуральный рост хранилась в углу ризницы. Покрытая паутиной и пылью, много лет она простояла вот так – с разведенными в стороны руками и печальным лицом, обращенным в пол.