В ночь на девятнадцатое сентября сорокалетняя Гвен Колби занялась уборкой. Она спустилась в подвал собственного дома, подмела пол, отправила в машинку грязное белье, которое в этот раз пришлось разделить на две стирки. Ее сын обзавелся дурной привычкой менять футболки по четыре раза на дню, но уж лучше так, думала Гвен, чем если бы одиннадцатилетний Майкл, гроза всех кошек на Раймонд-стрит, пристрастился таскать в зубах сигарету.
Как порядочная домохозяйка, Гвен вытерла пыль с каждой полки старого шкафа, отполировала кубки за победу на соревнованиях по легкой атлетике, – Тесса унесла свои трофеи в подвал полгода назад и запретила даже думать о том, чтобы расставить их в гостиной, – затем опустилась на ковер. Мыльный раствор в ведре был ледяной, но Гвен, увлеченная уборкой, заметила это, только когда руки стали красными, как сырое мясо.
Пятна сходили с трудом. Она не чистила ковер уже целую вечность, и, по правде говоря, если бы не бессонница, добралась бы до него не раньше второго пришествия. Снотворное Гвен не принимала. Вместо этого готовила или, как сегодня, наводила в доме порядок. Часам к трем, после чашки травяного чая и горячей ванны, она плелась к кровати и забывалась сном. Гвен была довольна своей тихой размеренной жизнью, ценила и охраняла ее всеми силами. Так что бессонница, поймите правильно, никогда бы не заставила ее всерьез забеспокоиться.
Гораздо больше Гвен волновали въевшиеся в жесткий ворс пятна. То ли от чернил, то ли от моторного масла. Гвен поджала губы и, макнув щетку в мыльную воду, смочила похожее на кляксу пятно. Она приступила к уборке, как только Майкл лег в постель. На часах было без пяти десять, Гвен закрыла окно в спальне сына и спустилась на первый этаж, чтобы проверить мобильник. Она ждала, что муж перезвонит, как только доберется до отеля, но тот, видимо, уснул. Или, подозревала Гвен, намеренно не взял трубку.
Стиральная машинка, стоящая в углу, затихла, на панели управления замигала красная лампочка. Гвен поднялась на ноги, размяла затекшую шею и неспешно прошла к зеркалу. Поправив старую позолоченную раму с облупившейся в нескольких местах краской, она взглянула на свое отражение и нахмурилась. Выглядела Гвен уставшей и чувствовала себя ровно так же. Даже волосы, собранные на макушке, растрепались, и когда-то аккуратный пучок бессильно повалился набок. Гвен заправила за ухо выбившуюся прядь и пригладила топорщащиеся волоски.
«Так-то лучше…»
Ей хватило одного случайно брошенного взгляда на старый ковер, чтобы понять: с уборкой на сегодня покончено. В глазах на секунду задвоилось, и пятен стало еще больше. Гвен устало вздохнула и подняла руки вверх, признавая поражение:
– Твоя взяла. Оставайся немытым поросенком!
Поднявшись на второй этаж, Гвен убедилась, что дверь в спальню сына плотно закрыта, и щелкнула выключателем. Сон у Майкла был очень чуткий, разбудить его могла любая мелочь, так что она на цыпочках прокралась мимо детской спальни и заперлась в ванной.
Всего час или два назад – Гвен редко следила за временем, когда была чем-то увлечена, – она отполировала все здесь до блеска. Четыре зубные щетки в белоснежном стаканчике смотрели строго в одном направлении, чистые полотенца, сложенные в три ровные стопки, ютились на полках встроенного шкафа. Она даже потрудилась разделить их по цветам – настолько ей хотелось сделать уютным их быт. Ни Мэтту, ни Тессе, ни тем более Майклу, которого заботили только компьютерные игры, не было дела до таких мелочей, и Гвен взяла их на себя. Но даже это у нее хотели отнять…
