Диалоги. Почти как у Вуди Аллена

Красное солнце медленно утопало в волнах. Я сидел на большом камне почти возле обрыва и смотрел вниз, на море.

Шум волн, чистый воздух. Позади страх, впереди неизвестность.

И да, если бы у меня не сели наушники, я бы точно слушал Вивальди и смотрел на воду. Мечта сбылась.

– Привет, старина, – услышал я позади мужской голос. Такой знакомый голос из прошлого.

Я встал с камня, повернулся. Артем уже протянул мне руку и лыбился.

– Да ладно, Темыч, – сказал я и обнял его.

Мы похлопали друг друга по спине.

– Я рад, что ты тоже смог выбраться, – проговорил он.

– Звучит, будто я сбежал из тюрьмы.

– А как будто это не так.

Я выдохнул, почувствовав неловкость.

– Как ты вообще? – спросил Артем, повернув голову к морю.

– Да-а-а… – Этот ответ означал, что ничего.

– Как книга?

– Жопа.

– А чего так?

– Сначала я хотел назвать ее «Диалоги». Типа как «Диалоги» Платона1 про Сократа. Отсылочка. Но сказали, что это самое тупое название, которое могло прийти мне на ум. Окей. Я решил назвать тогда «Вуди Аллен2 отдыхает». Диалоги получились сатирические. И сказали: «Нельзя». А я говорю, что есть же сериал «Звоните ДиКаприо!»3. Почему им можно было назвать так, а мне нельзя? Знаешь, что мне ответили? «Да, есть. Вам – нельзя». Тогда я решил назвать «По стопам Джармуша4», типа «Кофе и сигареты»5. Вроде бы смог отстоять название. Но потом посыпались умники. Хреновы сраные умники. Сначала они написали, что я безграмотный, потому что случайно изменить нельзя…

– Но случайно действительно изменить нельзя, – заметил Артем.

– Иди ты на хрен вместе с ними! Они думают, что люди на улице открывают учебники русского языка и думают: а грамотно ли такое сказать? До сих пор меня прикалывает, когда чувак, типа критик, высказывал певцу про его текст. Он говорил: «Вы неправильно поете. Вы поете, что „чистым воздухом дышать невозможно“, но это неправда! Нельзя дышать чистым кислородом, вы безграмотны!» А какая разница-то в песне?

– Забей. Человеку только и надо, чтобы показать себя умным.

– Я это понимаю. Но это меня вымораживает. Помнишь мой текст, по которому мы хотели снимать кино? Про больного чела, которому надоело жить.

– Может быть…

– У меня есть там фраза «людская тишина» – метафора о том, что вокруг не было людей.

– Да, вспомнил, – усмехнулся Артем.

– Вот! А все на меня наехали, что такого не может быть. «Это ересь, кончай писать!»

– Помню, как тебя это задело, – проговорил он. – Кстати, на.

Он вытащил из кармана красную банку колы и протянул мне.

– Настоящая? – Я взял банку.

– Конечно нет. Разлил в кафе, где работаю.

Я открыл банку, сделал глоток.

– Слушай, а у тебя камера с собой? – спросил я.

– Ну да, вся аппаратура, – ответил он.

– А если снять мои диалоги здесь?

– Здесь?

– Ну да.

– Кхм, можно попробовать… Рассказывай, про что они.

Последние теплые летние деньки. На улице уже ветерок, но солнце еще греет.

После начала работы прошло уже два часа, до обеда еще два часа, но кафе заполнено людьми. Не правда ли, странно: все жалуются на недостаток денег, но при этом в будний день, и точнее – в десять утра, сидят в кафе?

Оно незаурядное: есть первое и второе, салат и хлеб, а кофе только в двух вариантах – черный и «три в одном».

Возле окна сидит молодой парень. На нем светлая толстовка, его волосы небрежно торчат, виски мокрые от пота. Неудивительно – в такой-то солнечный день. На его лице отображается злость на несправедливость всего мира. И кажется, еще немного – и он взорвется. Жаль, что немногие умеют читать настроение по лицу.