Как млад Иванушка-Дурачек крапиву рубил - Андрей Русавин

Как млад Иванушка-Дурачек крапиву рубил

Страниц

50

Год

Из русского молодежного эпоса, шуточного опуса, забавного пафоса: в общем, речь идет о сказе о Иванушке-дурачке, его добром нраве, энергии и проницательном разуме. Согласно сборнику «Народные русские сказки А.Н. Афанасьева», сборнику В.И. Даля «Пословицы русского народа» и «Толковому словарю живого великорусского языка» В.И. Даля, а также моему собственному пониманию. В завершенной версии этого произведения Андрей Русавин не только сочинитель, но и сказитель. Он является творцом этой истории и, как истинно ценный образец, он отражает самобытный, собственный направленный русский народ.Важное предупреждение. Где видишь «е», читай «е», где видишь «ё», читай «ё». И будь внимателен, чтобы не ошибиться! Впрочем, читай так, как нравится: либо «е», либо «ё», главное – читай с удовольствием, а не взыскательно! И опять же, не ошибись!В эпизоде «Как юный Иванушка-дурачек рубил крапиву» рассказывается, откуда происходит традиция в России находить детей в капусте. Точнее, описывается, как молодой Иванушка-дурачек с энтузиазмом пытается внедрить этот народный обычай на Руси.В этой же эпизоде главную роль играет народная мудрость, которая является непоколебимой, беспредельной и воспевается в песне. Она раскрывает самые сокровенные секреты здорового питания, какими были счастливые времена, когда переедание и связанные с ним проблемы и болезни не доставляли страданий человечеству!Кроме того, здесь объясняется, что в народной мудрости есть главное. И оказывается, что это не то, о чем мы первым, вторым или даже третьим делом подумали…А в последующих эпизодах мудрость народная учит нас не оставаться дома, честно рассказывает о местах вкусного питания и пирования в России, рассуждает о жизни и смерти и, как и всегда, говорит правду.

Читать бесплатно онлайн Как млад Иванушка-Дурачек крапиву рубил - Андрей Русавин

Высокоумные примечания, простосердечно извлеченные из трудов В. И. Даля

Как млад Иванушка-дурачек крапиву рубил

Посвящается А. Политову

Уродился я ни мал, ни велик – с березовый голик[1]. А не то – с игольное ушко. А не то еще – с приворотную надолбу[2].

И забажалось[3] мне колдытося[4] попить-поесть.

Вот пошел я талды[5] в лес глухой, непролазный, рубить древо по себе, валить дерево могучее – крапиву.

Злое семя крапива: не сваришь из него пива! Дак порешил накрошить крапивки на зеленые шти. Ух как захотелось! Аж зубы застучали! Эх, кабы голодному щец, всем бы молодец! Ешь щи, будет шея бела, головочка кудревата!

Вот вхожу в дебрь. Ох, хорош дремуч гай[6], да крапивой порос, загустел. Кабы на крапивку не топор да не мороз, с нею б и ладов не было!

А из-за лесу-то древа не видать, три дня проплутал, дерево крапиву проискал, ни за что бы не нашел, аще[7] бы само деревце крапивка голос не подало, пробегаючи недалече!

– Ау! – по-ребячьи кричит дерево крапива, смеючись. – Ау! Ну ты, чей-то сын! Улучи[8] меня! Надгони меня! Испознай[9] меня! Я – всему голова!

А вслед за тем деревцем крапивкой девки да бабы чешут, в крапивищу прыгают – детишек в крапивушке ищут! Ну очень надо! Ищут, ищут, а на ме… ме… меня внимания не обращают, хотя я им и горланю: не нужна ли, мол, моя всемерная помочь?! Одна только какая-то старуха глянула на меня, остановилась, палец в рот сунула, вынула, простонала: «Конечно!», но молодушки за руку ее схватили и потащили. И стало мне на тех бабищ да девищ зело досадно!

А в чащобе стоит древо, древо ханское, платье шамаханское, цветы ангельски, когти дьявольски – угадай, что это?[10] Вот засел я на ветке того древушка в засадушке. Ну донельзя надоть! Аж жубы шкрежещут! Заседаю на ветви, посвистываю, как Соловейка – народный заступник, да высматриваю: не пробежит ли бегом где дерево крапива мимо? Сидю, сидю, обсиделся да и затянул жизнерадостную песнь всенародную: «Эх, соловей, соловей, пташечка, канареечка жалобно поет!»

Вот пробегает вбежки деревце крапивка мимко, увидало меня, хихикает да приговаривает:

– Ах ты, Одихмантьев сын, робингуд хренов! Я колюча, я жигуча, я тебе, добрый молодец, ушки обожгу! Не смей меня, дурень, рубить, ведь я – всему шебала[11]!

– Как не смей рубить?! – ретую[12]. – Худое деревье с корнем вон! Мне штей– то крапивных, поди, хотца! Щи всему голова! Щи крапивушкой пригожи, солью укусны!

А крапива надо мною токма подсмеивается! Сулит:

– Ужо я те улью штей на ложку-то, дуралей!

А вслед за тем древушком крапивушкой бабицы да девицы шпарят, в крапивину скачут – деточек в крапивоньке шукают! Ух, страсть как надовно! Шукают, шукают, а меня на… на… на… начисто игнорируют, хотя я им и воплю: «Не нуждаетесь ли вдруг в моем действенном вспомоществовании?» Одна только какая-то старая старушка глянула на меня, остановилась, подмигнула и раз, и два, и три, проворковала: «О, да, да! О-ля-ля! Оба-на!», но молоденькие товарки под руки ее увели. И почуял аз к тем девчугам да бабчугам отчетливое нерасположение!

Ось сыкнулся [13] я на крапиву со своей ветвины, да промахнулся, понапрасну тильки оземь шмякнулся!

А в трущобе стоит деревье мохнато, в мохнатом-то гладко, в гладком-то сладко – угани[14], чьто энто? [15] Вот запосел я на вице[16]