Короткометражные чувства (сборник)

Автор

Страниц

185

Год

—

Александр Иличевский восхищается прозой Натальи Рубановой. Он отмечает, что язык автора просто феерический - взрывной, ясный, постоянно говорящий, рассказывающий, любящий, преследующий, точный, прозрачный, бешеный и лишенный лишнего. Его стиль идеально сочетает в себе сказочность и ярость. Итак, особенностью произведений Натальи Рубановой является их язык, который вызывает полное восхищение.

Герои романов Натальи Рубановой объединены стремлением найти любовь в своей жизни, но их чувства, хотя и сильные, являются короткодлительными. Каково это ощущение - что делать, если твоя жена-художница влюбляется в свою натурщицу? А если встретить на ялтинской набережной самого Моцарта? И может быть, стоит вернуться в юность и встретиться со своей бывшей любовью и странным ангелом?

Книги Натальи Рубановой цепляют своей эмоциональностью, блестящей игрой слов, подлинностью чувств и тонкой иронией. В каждом из произведений читатель найдет что-то свое, что его увлечет и вызовет отклик в душе.

Читать бесплатно онлайн Короткометражные чувства (сборник) - Наталья Рубанова

* * *

Короткометражные чувства

Мать-героиня

Пять звуков притупляют слух.
Дао дэ цзин

Перед абортами она перечитывала «Москву-Петушки». Особенно нравилась ей глава «Храпуново-Есино» – та самая глава на девяностой странице вагриусовского издания, облитого много лет назад пивом. «Все пили, запрокинув голову, как пианисты…» – прочитала она, улыбнувшись чему-то; на этой самой улыбке ее и позвали под нож.

Из больницы она выходила, как расстрелянный воробей, растерянно сжимая в руках двести полос формата 70×90/32 – очень удобного, кстати, формата – и покупала шоколад да шкалик коньяка, оставляя антибиотик на вечер. Но «Дао, которое может быть выражено словами, – как она все еще помнила, – не может быть настоящим Дао». Или Имя. Или множество других вещей и явлений, ей знакомых и не.

Понимая, будто третий нож – лишний, она ничего не пересчитывала, а только снова перелистывала страницы: в том необыкновенном пространстве Митрич верещал свое, уже классическое «И-и-и…». Ей тоже хотелось вот так, вслед за ним: «И-и-и!», потом «У-у-у!», потом «А-а-а!!!!!!» – но так не могла.

На такси – после шкалика V.S.O.P. – не осталось. В метро было как обычно; она вообразила фантастичную картинку – кто-то встает, уступая ей место, а через какое-то время даже подумала, будто вот он, этот парень…

В это время видавший виды дамский круп в чем-то цветастом обогнал ее и самодовольно шлепнулся на сиденье, едва не испортив воздух в спешке.

Она закрыла глаза и попыталась представить фрак, бабочку и рояль. Черно-белый изыск не только в исполнении. Пингвина, так и не научившегося летать.

Ей никогда особенно не нравился «Исламей» – просто техничная штучка; просто интересные мелодии; и вообще – слишком спортивно. Собственно, исполнение не вдохновило ее и тогда. Но, по большей части, было всего лишь досадно, что все превращается в очередную «Санта-Барбару», а чужие человечьи детеныши, бегающие по улицам, не вызывают ничего, кроме недоумения.

Она держалась обеими руками за поручень, флегматично ничего не изображая. Чьи-то локти, туловища и ноги задевали ее, чей-то запах резко ударял в нос, чьи-то голоса пытались заглушить гротескный набор нот, звучавший в ране: теперь рваная музыка появилась и в хрупком пространстве тела физического.

Она снова открыла книжку, прочитав про каркающих ерофеевских ангелов, вымя и херес. И упала.

…«Пингвин» снился ей до са́мой даты, тупо высеченной после тире на сером камне, заросшем травой, а потом засыпанном снегом. Будто бы сидела она-вся-не-она за роялем и бесшумно трогала клавиши, которые, если… могут озвучить рахманиновскую ми-бемоль-мажорную прелюдию. В этот момент дверь со скрипом улыбнулась, и вошел он – в синей своей рубашке с коротким рукавом – и как-то по-хозяйски, слишком запросто, поцеловал, заставив задрожать серебряную фенечку в ложбинке ее шеи. Приоткрыв веки, она заметила, слегка смутившись, что только один глаз у него закрыт, что он за ней как будто смотрит…

Потом, после сна этого, долго не хотелось возвращаться в реальность. Увы? К счастью? – она ничего больше не умела – только его и музыку могла, да еще разве на роликах по Воробьевым – лет тысячу назад.

Его «Исламей» завершал концертный сезон, а она медлила зайти в артистическую. Он вышел в курилку сам, будто почуяв что-то – ей, во всяком случае, всегда слишком хотелось верить в его чутье.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: