Москвички, они разные

Иван Чечель, молодой человек 33лет, стоял на крыше Дома-корабля на Тульской. Он с удовольствием вдыхал весенний мартовский воздух.

Ещё неделя и распуститься сирень. Но Ивану казалось, что в воздухе уже появился неуловимый запах персидской сирени, которая росла по берегам Даниловской набережной и в скверах неподалёку.

В Екатеринославе, где Иван жил, появились низенькие пальмы. На Россию надвигались тропики. А холодные Британия, Франция и Испания, ещё лежали засыпанные снегом. Он работал там неделю назад и хорошо что, послушавшись бабушку, взял туда валенки. Тающие льды Арктики и летом делают жизнь атлантического побережья неуютной.

Жизнь менялась. Не только потепление было тому причиной.

Иван работал фотографом интернет портала «Вечерняя Новороссия».

Ему поручили снимать подлежащие демонтажу здания Москвы.

Через полтора месяца Дом – корабль на Тульской уйдёт в историю, а ещё через полгода тут появится 120 этажный гостиничный комплекс. А потом уйдёт в прошлое московский планетарий, который цифровые технологии превратили в антиквариат. Надев цифровые очки, можно было, под руководством виртуального экскурсовода, лёжа на диване, отправится к далёким галактикам. Жизнь менялась.

Сегодня он снимал уходящую натуру. Сам дом-корабль и исчезающие наземные автомобили, которые ползли по Тульской и третьему кольцу, как раз такая натура.

Септалёты сделали мир другим.

Септалёт был дитём квадрокоптера. Четыре винта-пропеллера по бокам аппарата управляли его движением. Ещё один – самый большой и мощный, подъёмный – находился прямо по центру септалёта и был заключён в трубу, вокруг которой стояли, а вернее, сидели на стропах пилот и пассажиры.

Собственно, там был не один, а четыре винта, двигающиеся в противоток, обеспечивая максимальную тягу. Два пропеллера в трубах по бокам обеспечивали движение вперёд или назад. Все винты управлялись отдельно, и правильно с этим справляться, собственно, и было сутью умения пилота, хотя основную работу делал специальный блок при электронном навигаторе.

Септалёты и сейчас, непрерывным потоком летели над домом-кораблём.

Начиная с 250 метров лететь можно было исключительно на север. Септалёты двигавшиеся на северовосток, летели выше 275 метров. Летевшие на восток двигались выше 300 метров ну и так далее. Изменить напраление можно было возле полицейских буёв, которые висели через каждые 4 км. в городе и через каждые 50 км. за городской чертой. Буй дразнили неприличным словом. Красные проблесковые лампочки буя вызывали именно эти ассоциации. Возле буя можно было спуститься до высоты 225 метров и ниже, а уже там, двигаться в любом направлении снизив скорость до 15 км. в час, чтобы припарковаться на нужной крыше.

Крыша дома-корабля на Тульской не была специально приспособлена для такой парковки, но Ивану, как журналисту, это разрешалось.

Иван фотографировал.

В его руках был фототерминал, на котором он выбирал ракурс. Терминал вёл дрон, который и делал фотографии. Фотографии в формате 98Т6 по сети немедленно отправлялись в газету.

В газете кто-то сразу писал репортаж, который вместе с фотографиями сделанными Иваном, отправлялся подписчикам.

Большинство любителей ограничивались 98Т6. Но Иван был профессионалом и работал на коммерческое издательство. Было время, когда все фотографы, чьи фото печатались в профессиональных издательствах, опасались цифрового рейдерства. Хакеры вылавливали из сети, посланные фото, и публиковали их на своих страницах сразу. Время публикации было более раннее. Потом они подавали в суд на кражу фото, пытаясь срубить с издательства какие-то деньги. Это удавалось пока фотографы профессионалы не стали оставлять на своём носителе копию в формате 1Т7. Формат 1Т7 многократно превышал четкость 98Т6. Тогда, по предъявлению в суд формата 1Т7, обвинённые в цифровом рейдерстве хакеры отправлялись в колонии или платили издательствам суммы превышающие все затраты по этим делам.