– Господи, – сказала, смахивая волосы со лба Лариса, – и довезем ли все это?
– Ну и набрали мы, – сдвинула брови старшая Ирина.
– Как хорошо, – кувыркалась в спальном мешке девятилетняя Оля.
Поезд грохотал на стыках, несся как угорелый. Иногда Ларисе казалось, что они спасаются – то ли от наводнения, то ли от пожара.
* * *
Идею эту подсказала Ирина.
Лариса своих девочек учила плавать с малолетства, даром, что ли, в бассейне уборщицей проработала столько лет.
Все их семейство, считай, и жило в этом железнодорожном бассейне. У Ларисы была небольшая комната в подвале. Тесно, но можно готовить уроки и даже еду – все Лариса приспособила.
Даже спать можно, так что девочки сразу после школы приходили к ней на работу, купались, сколько душе угодно, обедали, играли и готовили уроки.
В гости наведывался тренер Алексей Никифорович, человек в годах, степенный, любивший тренировать девочек, считая их очень способными и перспективными и который любил поговорить с Ларисой.
Была у них взаимная симпатия, которая остановилась на одной – дружеской – точке. Такое между мужчиной и женщиной бывает редко, чтобы обоим приятно было просто общаться.
Алексей Никифорович был человеком одиноким и любил свое одиночество. У него дома была собака и кошка, которых он беззаветно любил и о которых рассказывал как о детях.
– Сегодня Александр так учудил, – начинал он, словно продолжая вчерашний разговор, и садился на видавший виды кожаный диван с белыми трещинами посередине.
Лариса доставала термос, который всегда у нее был наготове, наливала крепкий чай и усаживалась напротив Алексея Никифоровича.
– Какой прекрасный чай, – всегда говорил Алексей Никифорович, – и продолжал рассказывать про кота Александра, который правил в одиноком доме тренера и имел даже власть над грозной с виду овчаркой Зоей (однажды, побывав в гостях у Алексея Никифоровича, Лариса видела, как кот Александр, разместившись с комфортом на спине Зои, что-то выгрызал у нее из шерсти).
* * *
Выйдя из бассейна, Ирина сказала матери:
– А вода у нас такая же, как на море, а я на море ни разу не была. А Танька была.
– Твоя Танька и на фортепьяно играет, а ты не играешь.
– Если бы я училась, то еще как бы играла, ты думаешь, я хуже Таньки, вот купи пианино, увидишь.
* * *
Еще пианино им не хватало – и так едва концы с концами сводили. Какая у нее была зарплата в бассейне – слезы. А жить с каждым годом становилось все сложней.
Иногда (это она делала тайком поздним вечером или ранним утром) Лариса даже по мусорникам ходила.
А как хотелось отдать девочек музыкой заниматься, как хотела, чтобы в их однокомнатной квартире с окнами, выходящими в каменный колодец, звучал ее любимый полонез Огинского.
Лариса надрывалась, делала все, чтобы девочки не чувствовали своей ущербности, чтобы они жили, как все. Но ничего не получалось, денег не хватало даже на еду и одежду, что уж тут говорить о пианино.
Побывать на море – стало ее мечтой, наваждением. Пианино она не могла купить – ладно. Может, привалит счастье, выиграет, например, в лотерею.
Но море – это ведь достижимая цель. Все вместе, втроем, как это было бы счастливо!
* * *
Море гвоздем забито теперь было в голове. Мечта о нем всегда была рядом. Мыла полы, вдруг разгибалась и мечтательно смотрела вдаль.
