Приворот

Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая деревенские улицы в багряные оттенки. Длинные тени домов ложились на пыльную дорогу, а в воздухе висел запах нагретой земли и свежескошенного сена. Вдалеке, за перелеском, слышался гул работающих тракторов, и Наташа знала, что скоро он снова проедет мимо.

Она сидела на старом деревянном крыльце родительского дома, босые ноги упирались в тёплые доски, а в руках она лениво вертела ромашку. Всё её внимание было приковано к дороге, ведущей к центральной улице деревни. Где-то там, в клубах пыли, скоро появится его трактор.

Антон.

Высокий, сильный, с широкими плечами и уверенной походкой. У него были русые волосы, вечно взъерошенные ветром, и спокойные, чуть прищуренные глаза. Он работал в совхозе трактористом, и это придавало ему какой-то особенный, земной шарм. Девушки поглядывали на него, но он всегда держался в стороне, не проявляя особого интереса к ухаживаниям. Наташа влюбилась в него ещё в школе, но признаться не могла – слишком боялась насмешек и отказа.

Жить с этим было непросто.

После школы их пути разошлись. Антон сразу пошёл работать, а Наташа устроилась на ферму дояркой. Деревня была маленькая, они часто пересекались, но каждый раз он проходил мимо, даже не взглянув на неё.

Он всегда был рядом, но в то же время бесконечно далёк.

Иногда, встречая её взгляд, он кивал вежливо, но сдержанно, без намёка на интерес. А она ловила каждое его движение, каждую его улыбку, ловила себя на том, что вспоминает, как в школе он однажды помог ей поднять корзину с булочками. Тогда она впервые увидела в его глазах искорки доброты.

Но теперь всё изменилось.

Стукнула дверь. Наташа вздрогнула и повернула голову.

– Наташ, ну хватит уже в облаках витать, – мать с укором посмотрела на неё. – Чего уставилась? Опять Антона ждёшь?

Наташа промолчала.

– Эх, дочка… Он же даже не смотрит в твою сторону. Найди себе кого-нибудь другого, пока не поздно.

– Да ну тебя, – тихо ответила Наташа, насупившись.

Её мать только вздохнула и ушла в дом, оставив дочь наедине со своими мыслями.

Она знала, что мать права. Но разве можно просто так забыть?

Дни проходили в мучительной тоске. Утром – дойка, потом работа на ферме, потом снова дом, а вечером – ожидание у дороги, в надежде, что он хоть раз посмотрит на неё иначе. Но этого не происходило.

Однажды, когда Наташа уже начала мириться со своими чувствами, подруга, Ларка, сунула ей под локоть кукурузный початок и многозначительно сказала:

– А ты не думала к бабке Лукерье сходить?

– К кому? – Наташа вздрогнула, но тут же попыталась сделать вид, что не поняла.

– Да не притворяйся! К Лукерье. Может, поможет? Раз уж так его любишь…

Наташа напряглась.

Конечно, она слышала про Лукерью. Старая женщина жила на самом краю деревни, в ветхом, заросшем мхом доме. Днём она редко выходила, а ночью люди замечали у их домов чёрную кошку, которая наблюдала за ними из темноты. В деревне поговаривали, что это сама Лукерья следит за жителями.

– Боюсь я её, – шёпотом призналась Наташа.

Ларка хмыкнула.

– Ну-ну. А Вера Степановна к ней ходила, когда муж её гулять начал. Теперь он к ней как привязанный, из дома без спросу не выходит.

Наташа молчала.

Мысль о Лукерье засела у неё в голове, словно назойливый репейник.