Живи!

Пролог

Мир звезды Самас распахнул объятия, впуская в свои пределы межзвездного странника. Члены экипажа космического корабля «Либир» не заметили, как нырнули в просторы этой планетной системы. Лишь когда корабль пересек орбиту Пироиса, четвертой от светила планеты, включилась система пробуждения экипажа от криосна. Долгий путь подходил к концу.

1.

Джара-да-Фа неспешно проскользнула к корабельному пульту и посмотрела на панель управления. В этот момент зрачки ее больших темно-янтарых глаз сузились, а лицевые мышцы напряглись, тем самым сдвинув изящные черные брови ближе к переносице. Джара-да-Фа выглядела уставшей. И причин для этого хватало. За время, что она находилась на корабле, ее лазурная глянцевая кожа приобрела бледно-бирюзовый оттенок, что являлось недобрым знаком увядания организма в результате сильного перенапряжения. Изменения в цвете можно было заметить только на лице, шее и кистях рук. Все остальное тело покрывал тонкий обтягивающий черный костюм с мелкочешуйчатой фактурой. Справа под ключицей поблескивал нанесенный серебристой краской знак отличия в виде закрученной спиралью раковины одного из морских головоногих моллюсков с ее родной планеты. Джара-да-Фа имела звание мастера биологических наук четвертой категории, о чем данный знак и свидетельствовал. Запястье правой руки обхватывал широкий браслет с зеркальной поверхностью. Этот незамысловатый прибор позволял удаленно управлять некоторыми системами, в том числе и внутренней связью на корабле между членами экипажа.

Руки Джара лежали на панели управления. Длинные тонкие пальцы бегали по тактильному экрану. Компьютер мгновенно распознавал отпечатки и открывал доступ к управлению системами корабля. Хотя, правильнее было бы сказать космической станции. Правда она уже давно исполняла роль межпланетного судна, дрейфуя в океане открытого космоса. Для присутствующего на «Либире» персонала доступ к системам имел ряд строгих ограничений и соответствовал рангам и должностям. Заложенные в программу ограничения не позволяли «зайти дальше допустимого». Но только не для Джара-да-Фа. Она была одной из трех членов экипажа, кто имел абсолютный доступ.

При каждом прикосновении экран высвечивал ряд символов, отображавших показания систем различных приборов. Джара-да-Фа продолжала усердно копаться в системе управления, пристально вглядываясь в экран.

Джара вспомнила Энимах. Это слово дарило теплые добрые чувства и одновременно вызывало непреодолимую тоску. Имя родной планеты жило в уме и сердце Джара-да-Фа. Богатый и щедрый мир. Просторы океанов и морей, населенных бесчисленным множеством живых существ сменялись участками суши с горами, степями и лесами… Дом полный жизни, надежд и открытий.

За спиной Джара прозвучал короткий мелодичный свист – сигнал допуска посетителя в помещение. Следом за свистом почти бесшумно разошлись в сторону двери, открывая арочный проход в командный модуль. Увлеченная своим занятием Джара не стала оборачиваться.

На пороге стоял Нари-на-Лай – высокий молодой эннай с красно-фиолетовой кожей. Вообще, цвет кожи эннаев имел многообразные оттенки. Чаще всего встречалась кожа глубоко-синего цвета, или лазурного как у Джара, а также различные варианты небесно-голубого и цвета морской волны. Все это благодаря рекомбинации соответствующих генов, их вариативности и отсутствию ярко выраженной доминантности какого-либо из них. Однако кожа такого цвета как у Нари была довольно редким явлением. Как и на Джара, на нем был такой же черный костюм. Но, в отличие от нее, Нари был ученым в области «живой и мертвой химии», также имея высшую четвертую категорию.