Все жанры Все авторы
Три желания, или Дневник Варвары Лгуновой - Регина Рауэр

Три желания, или Дневник Варвары Лгуновой

Страниц

455

Год

—

«Запиши свои мечты до полуночи, и они сбываются к сентябрю», – заявил мне настойчивый молодой человек в один из самых неудачных дней в моей жизни.

Собравшись с мыслями, я уселась и решила записать: «Желаю найти подходящее жилье, завести ручного енота и встретить человека, который станет настоящей любовью для меня». С трепетом, почти наваждением, я завершила свои записи за пять минут до полуночи.

На следующее утро произошло невероятное: мне удалось найти уютную квартиру, я познакомилась с енотом благодаря подруге, которая временно его приютила, и под случайным совпадением встретила парня, который заставил сердце биться быстрее.

Правда, жизнь подкинула свои сюрпризы: теперь я делю квартиру с весьма эксцентричным человеком, енота придется вернуть, а в моем окружении сразу три кандидата на звание «любовь всей моей жизни».

Но я, Варвара Лгунова, не опускаю руки! Каждое новое утро – это возможность, а каждая мечта – это шаг к новым достижениям. Пусть жизнь и играет со мной в «гады», я настроена решительно! Впереди множество приключений, и я готова встретить их с улыбкой и оптимизмом. Кто знает, возможно, эти изменения подарят мне не только светлые перспективы, но и настоящие чувства!

Читать бесплатно онлайн Три желания, или Дневник Варвары Лгуновой - Регина Рауэр

31 мая


Когда-то кто-то умный, а иных на цитаты не разбирают, сказал: «Credo quia absurdum»[1].

Чуть позже, не менее кто-то умный решил, что сие молвил Тертуллиан, полным именем которого я бессовестно проверяю друзей на трезвость. Поверьте, выговорить под градусом Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан в правильной последовательности есть задача не из простых, а уж вспомнить, чем, собственно, он знаменит, задача невыполнимая.

Сложнее только…

Так, ладно, отвлеклась.

К чему я это вообще вдруг вспомнила?

К тому, что это чёртово «Credo quia absurdum» было единственным, что я смогла посоветовать квартирной хозяйке, когда она, поправив очочки, душевным тоном спросила меня: «Дорогая, и почему я должна поверить, что просроченную уже на три дня оплату, ты отдашь до конца этой недели?»

В общем, признаю: мой ответ был немного остроумным и много глупым, поскольку – к моему невезению и величайшему огорчению – эта образованная женщина с латынью оказалась знакомой, меня поняла и…

…и дверь квартиры громко хлопнула у моего лица.

А я и мой красивенький дорогой, а оттого любимый розовый чемодан очутились на лестничной площадке. Что ж… наручные часы весело отсчитывали девятый час утра, а я ещё более весело и заковыристо – ступеньки лестницы, поелику лифт – новый и фешенебельный, прям как дом – находился в режиме вечного ремонта.

Двор встретил меня жарой, особо ощутимой после прохлады подъезда, бьющим в глаза солнцем и радостным визгом детей. И пока я прикидывала расстояние «крыльцо-асфальт» и соотносила его с собственными силами, зазвонил телефон.

Противно так зазвонил.

Настойчиво.

Как он умеет звонить только в самые неудобные моменты жизни. И, конечно, я перетряхнула всю сумку прежде, чем выловить его и, сдувая прилипшие к лицу волосы, прочитать на загоревшемся экране: «Любимый».

– Да?!

Наверное, моё злобное рявканье было не тем, что ожидали услышать от меня, но на большее моих сил не хватило. Впрочем, и его растерянно-обреченный ответ тоже был совсем не тем, чего ожидала я.

– Солнце, а ты уже всё знаешь, да?

– Что знаю, Вадик? – переспросила я, переставая тянуть чемодан и выпрямляясь.

И да, согласно законам жанра, подлости, а заодно и Мёрфи, мой любимый – единственный и неповторимый – слёзно раскаялся и чистосердечно признался, что в его жизнь нагрянула любовь, точнее вернулась…

«…старая, пыльная и пропахшая нафталином», – мысленно и злорадно закончила я…

«…единственная, неповторимая и незабываемая», – проныл Вадик.

Кристина.

Так звали эту… любовь, что к тому же приходилась боевой подругой детства. Ещё первой красавицей класса. И первой и, как оказалось, незабываемо-единственной любовью и страстью Вадика.

Что ж… желаю счастья!

Правда, на робкое Вадикино: «Ну не молчи, Солнце, скажи хоть что-нибудь!» я проникновенно сказала совсем другое.

Латынью я сказала.

Что прямо-таки привязалась ко мне с утра.

– Pedicabo ego vos et irrumabo… – если быть точнее, произнесла я, с чувством процитировав первую строчку шестнадцатого стихотворения Катулла.

Вадик латыни не знал.

Но зато неплохо знал меня, а потому обиделся он проницательно.

– Злая ты, Варька! – провозгласил оскорблённый в лучших чувствах бывший любимый и звонок сбросил.

А я со злости пнула чемодан, сломала каблук и подвернула ногу.

Вам может понравиться: